Наконец-то

Адвент, наконец-то, кончается.
Осталось четыре часа,
а там, за окном начинаются
серебряные чудеса.

Серебряный иней искрится,
как отблеск от стен галерей.
Сквозь кружево веток струится
серебряный свет фонарей.

Похожий на звон колокольный,
трамвайный заливистый смех
звучит широко и привольно.
Повсюду серебряный снег.
Повсюду, повсюду, повсюду,
повсюду одно волшебство.
Грядет величайшее чудо –
серебряное Рождество.

Вот-вот Млечный путь закачается,
совсем как серебряный мост...

Вот,наконец, пришла зима!
Предновогодья кутерьма
Нас закружила вихрем.
Лишь елка ярко вспыхнет-
Вдруг разомкнется ночи тьма.

Нас радостно к себе влечет
Благословенный Новый Год
И как не раз бывало,
Веселым карнавалом
Куда-то вдаль нас понесет.

Надежды связываем с ним,
Как много лет и много зим,
Что будем мы здоровы.
И, словно в детстве, снова
Мы радость жизни ощутим.

Не помню себя на пороге детства,
Когда приходишь на этот свет
И занимаешь свое в нем место,
И мыслей еще настоящих нет.

Помню себя на пороге юности:
Думал о женщинах и любви,
Делал нередко большие глупости,
Ссорился часто с собой и людьми.

Помню себя на пороге зрелости:
Стал понимать наконец-то мир,
Стало поменьше безумной смелости,
Множество книг зачитал до дыр.

Вижу себя на пороге старости,
Хоть от нее я еще далек:
Будет полно и морщин и усталости,
И ослабеет душевный ток...

Было мне 17 – рассуждал о счастье
Где найти мне счастье,
«Что», а может «кто» оно вообще?
Я упорно бился и искал ответы,
Ну вот наконец-то стал на год взрослей...
Вот мне 18 – и нашел я счастье,
И теперь я понял, Я нашел тебя…
Ты ведь в этом мире - была моим счастьем,
Та, о ком все мысли, и о ком стихи.
Та, кто не давала, мне покоя ночью,
Та, кто светом жизнь, наполняла мне,
Та, чей голос звонкий успокаивал душу,
Та, без которой просто не могу…
А теперь мне 19 – и вокруг лишь...

Я осеннюю стылость на горле своем ощущаю,
как смертельный захват обслюнявленных пёсьих клыков.
Что со мной приключилось?.. Неожиданно вдруг замечаю:
вся душа в волдырях, и из них льются строчки стихов!

Остается признать: в этот раз медицина бессильна.
Кровоточит душа: бесполезны жгуты и бинты.
От невидящих глаз и блаженных улыбок, умильных
я безумно устал и бегу от мирской суеты.

Отравившись людьми, я стал зол и для близких несносен.
Мысли, словно мышьяк, накопились и жгут...

Годичный цикл завершается.
Январь ступает на порог.
Нам всем приходит срок покаяться
и, наконец, подбить итог
добру и злу, что мы посеяли
на ниве совести своей,
мечтам, которые развеяли
густой туман минувших дней,
всем нашим чувствам нерастраченным,
всем нашим мыслям и делам,
счетам, что все-таки оплачены,
хоть как-то, с горем пополам…

Мир ждет, дрожа от нетерпения,
следит за стрелками часов.
Вот-вот наступит ночь крещения,
Ночь отпущения грехов.
Пусть в эту...

Горела, терзалась, считала минуты до встречи,
И черного кофе меня выручали глотки,
Ах, Боже, когда же, наступит вечер,
И вместе побудем, хотя бы немного мы?
И как никогда я считаю минуты,
И жду, все, когда, наконец, зазвонит телефон....
И, вот, мы, все, шагаем куда-то по улицам людным,
Неважно зачем, лишь бы только с тобою, вдвоем….
Каждый раз, пустяки превращаются в важные речи,
С особенным смыслом, по сути обыденных слов,
И нам не нужны, не фанфары, не деньги, не свечи
И лишь только...

Меня, пыльцой к любви окутал добрый маг,
Дал диво магию небесных синих незабудок.
Я это понимаю, принимая этот свыше знак,
Наконец-то я счастливой в этом мире буду.
Любовь, как розовый таинственный цветок,
Верна, нежна, и благоуханна, так прекрасна,
И магом, посланный, к поиску пути клубок,
Под видом стаи птиц в сверкании атласном
Или, как блеск, чуть видной капельке росы
В свете солнца, что ярко, ласково сверкает,
Как лучик самой ранней, трепетной весны,
Тепло, что в свежести всегда...

Небо грозится и хмурится.
На сердце тоскливо, хоть плач.
Бродит по стареньким улицам
московская осень – скрипач.

Бредет она вдоль по Полянке
асфальтовой, городской,
потом по большой Якиманке,
потом, наконец, по Тверской.

Грустит о денечках погожих
и шепчет: «Ей Богу решусь:
для грустных московских прохожих
сыграю какой-нибудь блюз».

К Страстному бульвару подходит
и, глядя с тоской на людей,
желтеющей веткой проводит
по струнам холодных дождей.

По тайным тропам,
Один в лесу брожу,
На мир ваш мимоходом,
Я свысока гляжу.

Он поглощен угарным,
Дымом металлических машин,
Сдавлен временем, режимом,
Воинов, деловых мужчин.

Я, наконец, нашел здесь,
Свой тихий мира уголок,
Принадлежит он мне весь,
Владения бесконечен срок.

Я не крадусь украдкой,
Орлом в горах парю,
Не раздраженный гонкой,
Я каждый день ценю.

У ног моих ложиться,
Полярный дикий волк,
Пусть этот миг продлиться,
Блестит под солнцем серый шелк.

Метель...