Нагой

Белее судеб земных, только судьбы небесные...
"Всем обреченным понимать"*
Лирические руки воскресенья
Уже готовы алое принять.


О, ночь, предчувствие вдохни
В непредсказуемое откровенье прозы...
Где я люблю, когда на тело капают огни,
Не испросив благословенья розы,
Смотря в глаза на языке любви,
Когда по имени, когда неприручимо...
Когда нагие полустёртые стихи
Вдруг проступают в выгнувшихся спинах.
Канонами плетений тесноты
Ты - обольстительное credo!
Изгиб касающихся в...

Я прихожу во снах, как наважденье
К тебе потоком теплым алых струй.
Иль явь? Иль сон? Но жар прикосновений…
И на губах пылает поцелуй…

Зовет меня наскучившее тело.
Срываю тонкий шелк твоих преград.
А на груди взволнованной и белой
Сосков набухших спелый виноград.

Я пью любовь глотками, задыхаясь,
Вскипая в венах, бьется пульсом кровь,
А ты зовёшь, зовёшь сквозь сон нагая,
Желая ласки мёд все вновь и вновь.

Глубокий вздох, опят в сплетенье руки.
По телу дрожь, как рябь от...

Ты грелась на песке, нагая...,
а вот вблизи ( Вне снов оков! )
порхала, разномастных стая,
из возбуждённых мужиков...,
кому, ты, словно бы небрежно,
давала... двойственный намёк,
в телодвижениях тешась, нежно,
как первомайский мотылёк,
пока его не подловили,
сачком счастливой детворы
( Под жизни смысл, как прозу были,
от неги в скорбь, любой игры! )...
А значит, поделом, раздача,
где, по ролям, в поре любой,
спрос существует... и отдача,
в подаче должной ( На убой! ),
когда...

Бездетна семья у графини.
Вина лишь на муже лежит.
У старого графа в помине,
Уже ничего не стоит.

Пробрался к графине пролетный
Гусар иль драгун эполетный,
Невинность её он порушил,
Семейный мирок ей разрушил.

Зашёл тут к ней граф по утрянке,
Покинув свою почивальню,
И видит лежат там портянки
Гусара, что в мужниной спальне.

Увидев такую картину,
Граф бросил в драгуна графином,
Осыпав стеклом всю перину
Он бросился прочь от графини.

Графиня нагая лежала,
И думала томно...

Близ лампы белой снова свет лиловый...
Безудержное хрупкое являет.
О, здравствуй, ночь - моё немое слово...
О, здравствуй, ночь - моё нагое тело.
И в звуке, и в беззувучьи, в тихом жесте
Исчезновение так чувственно и ложно.
Ты - не утраченное в обнаженном срезе
Ликующее право многоточья.
Я был предупрежден твоим непосланным письмом
О том, что в обнаженных лицах
Всегда обнажены их имена
Невидимыми буквами транскрипций.
Ты, любящая петь мне холода,
Найди меня в подстрочнике молчанья...

Себе позволив выпустить слова...
Себя позволив выпустить...

Я молюсь твоей тени, роза,
Я касаюсь твоего алого сна,
Я касаюсь твоих нежных лепестков,
Всех нерастраченных фраз…
Чтоб не удержать последнюю строку,
Последнее откровение, данное мне на земле...
И медленно пишется слово...
И трогает совершенством воздух...

Написать завещание детям еще неродившимся...
И создаёт ночь музыку,
Не испугавшись своих нот.
Разреши нам это изящество
И наше собственное безумие...

Я помню три счастливых дня
От нашей встречи до разлуки.
Я изнывал тогда от скуки,
Когда увидели меня
Твои огромные глаза.
Была в них страсть. Была гроза.
Как будто молнией задело.

Я задрожал и покраснел,
Но подошёл к тебе несмело.
Твоё почти нагое тело –
Мужской фантазии предел.
Ты привлекала как магнит,
А я, железный индивид,
К тебе прилип на шумном пляже.

Гудели люди и прибой,
Но мы на них не отвлекались.
Три дня друг другом наслаждались
И были счастливы с тобой.
Но был...

Беседовать с листвою над листвой,
Качнуть их голову последним листопадом.
Обветренный распад принять собой,
И сыпаться, как сотни лет назад.
Невенчан блеск.
Тянутся к краю, как к себе,
Как к утоленью неизбежности молчанья!
Служить, пока не отслужили тайну,
Пока её не отслужили по тебе.
Что мне молчание твоё?!
Я знал его до слов!
Знал, что цветы цветут из крайнего предела,
И что меня однажды вздёрнет время
На виселице самых нежных слов.
Здесь некому прощать,
Здесь каждый на камнях...

Дерево расцветающих листьев...
Где-то тут плачет время, и мечтают ангелы.
Высеченное кончиками пальцев...
Вспышка погружения...
Когда тело становится цветением
В этих глаголах принадлежания.
Это тебе, раздевающая сердце моё
Послесловием словесным
Там, где звук произносит вечное,
Там, где лезвия твоих разведенных ног...
Весной в твои вены...
Это для тебя, мой бог.
Чтение безудержных откровений,
Где мы в любви признались этим листьям новым,
Чтоб нежностью напиться.
Где поэзия...

В глухой огромности, что беспрестанно зряча,
Мгновением, отлитом в горле, где излишен звук...
На сме'рть и на'смерть за бесправье права
Напиться обнаженного, из губ Левиафана,
Здесь, в оркестровой яме жизни,
Где мироточат вслух.
Где в переплете книг, тисненных серебром,
Кожа граната соком изойдёт, цветеньем
У трепета нагих и ловчих рук
В тех первых буквах нежных откровений.
Афористичность фраз у амфоры души,
Возьми меня с собой в седую зиму
Как талисман всех выживших в годинах,
Как...