Надо осторожно

Мне говорят: Забыл ты осторожность,
Ты будешь сам своей судьбы виной.
Но я увидел невозможность
Служить добру, не жертвуя собой.

Мне хочется любить возвышенней и шире.
В моей душе нет помыслов мирских.
Жить для себя присуще в ветхом мире,
Но во Христе жить должно для других.

Так мыслю я, и смерть уж мне любезна…
Жизнь прозябанья мне не нужна…
Не говори, что гибель бесполезна;
Моя судьба давно уж мне ясна…

Меня ещё покамест не распяли,
Но час придёт – я буду на кресте.
Меня...

Всё пройдёт –
Станет пылью печаль.
Всё пройдёт,
И безумная сказка,
У которой несказочным было начало,
Никогда не получит развязки.
Всё пройдёт.
От тебя вдалеке
Вспоминаю глаза и усталые плечи.
Всё пройдёт –
И в последнем письме
Не увидишь приписки: «До следующей встречи».
Всё пройдёт:
Стороною беда
Обойдёт, и следа не оставив.
Всё пройдёт,
И не будет вреда
От такой небольшой осторожной печали.

Жил в нашей славной столице
На Патриарших прудах
В мокрой большой коммуналке
Старый уставший монах

Пил он касторку и мяту
Вечером штопал носки
А по ночам перед богом
Замаливал чьи то грехи

В той же убогой квартире
Девушка Аня жила
И старику помогала
Добрая Аня была

Одежду стирала в субботу
В среду в аптеке была
И прибирала в каморке
Старалась она как могла

Однажды, в воскресный полдень
Ане сказал старик
Купи-ка мне дочка масла
И засыпая, притих

Аня на руку скора...

В дождливый день, когда любви осколки
С надеждой я пытался отыскать
Душа моя пришла ко мне с мольбою
Чтоб отпустил недолго полетать

Я занят был своим тяжелым горем
Не стал разубеждать и возражать
Тем более, что в жизни, свою душу
Ни разу не случалось отпускать

Я объяснил, что в мире есть пороки
И на пороках зиждется наш век
Чтобы была предельно осторожна
И главный средь пороков – человек

Душа летела, все ей было внове
Ей все хотелось взглядом охватить
Но встречи с серой...

по следам осенним, голосом тревожным,
птицы улетают в край, что помоложе…
по рисунку неба, ветром осторожным,
крыльями порхают, знак дают твой, Боже…

по крупицам счастье, сердцем ослеплённым,
собирают люди в небе обагрённом…
по следам осенним, взглядом сквозь пространство,
подбирает ветер наше самозванство…

День угасал. Один из многих дней,
Ненужных мне и глупо-бесполезных,
Застывших скучной чередой теней
В глухих подвалах памяти безбрежных.

Встречал прохладой древний погребок
Под сенью постаревшего платана –
В нём часто пил я выдержанный сок,
Вдыхая дым турецкого кальяна.

Кофейный горько-сладкий аромат
Струился, конкурируя с шашлычным.
А скуку терпкий растворял мускат,
Рождая искру чувства в безразличном.

Она пришла ночною темнотой,
Едва заметным полуночным бризом,
Спустилась...

В разноцветном одеянье –
Переменчиво-капризна!
Слышишь стон и восклицанья:
- Не сегодня!- Не престижно!
Вызываешь сожаленье
Эластично-осторожных,
И открытое презренье
У пресыщено-вельможных.

Не зовут тебя плейбои
В пышные апартаменты,
И не растачают стоя
На коленях комплименты.
Не хранят твоих визиток
Вольнодумцы-демократы,
Променяв на жёлтый слиток
Донкихотовские латы.

Старой феей сэкэнхэнда,
Отставной подругой чести –
Чувствуешь лишь в Диснейленде
Ты себя на должном...

И снова по тракту, а то бездорожьем
Несёмся сквозь темень и посвист пурги,
Забыв про овраги и про осторожность,
В расчёт не беря, что не видно ни зги.
Луна притаилась за войлоком серым.
Звезда хоть одна бы на небе зажглась!
Обретшие и потерявшие веру,
Куда мы летим? И кто помнит о нас?
Но Время и Случай, два диких коня,
Несут нас без отдыха рядом с обрывом.
И голос Высоцкого хрипло, с надрывом,
Поёт. Не про нас ли – тебя и меня?

Остановись солдат,не торопись!
Героев понят,но лишь посмертно,тебе ведь надо жить,любить,
а не спешить на встречу с небом.
Солдат ты вспомни про нее-про ту что ждет бессонными ночами,
ей нужен только ты...а не память о тебе с нагробными словами.
олдат,полумай,прежле чем ловить свиннец,не отдавай ты душу за безценок:
приказы умереть,не для тебя,не слушай их,оставь их тем,кто славу ценет больше жизни!
Прошу,солдат,буть осторожней,буть умней,не рвись попасть на памятную доску,
ведь это...

Первого апреля никому не верю.
Верил, очень верил я в иные дни.
В триста шестьдесят четыре
полон был доверья,
Настежь душу с дверью – только загляни!
Заходили многие – робко и смущённо,
Или по-хозяйски, не вытерев сапог.
Наносили грязи, ругались возмущённо,
Плакали в жилетку, пили пьяный сок.
Мало кто и радовал встречною открытостью,
Удивлённой радугой и ручьями глаз.
Вот лапшу мне на уши
с осторожной хитростью
Поварята вешали много-много раз.
Были и такие гости дорогие...