Над собою смеяться

Он хотел бедную церковь, для бедных, а богатую,
для посылаемых богом в ад, в прощённое воскре-
сение, рад, рай бедным, непременно, хоть что-то,
и нет заботы о насущном, гном на паперти, соби-
рает подати, ти, (чай), выручай, надежду и всё как
прежде, отсутствие радости и другой гадости, мо-
роз, замерзание душ, принял душ, оттаял, на луну,
на солнце лаял, смеялся, сам себе удивлялся, ди-
вился, происходящему злился, по волне, из плю-
са к тебе, зашкалил, лил слёзы, шакалил, корро-
зия...

Дурацкий день пришел неспешно,
хор не успел допеть канон,
но виден был со всех сторон
фитиль, горящий в тьме кромешной.
Слова бутылочною пробкой
застряли в узком горле детства.
Цыпленка писк хрустальный, робкий
стал строчкой в повести наследства.
Ты - первый! Ветер с крыши алой
сметает хлопья, снеки, мюсли...
Ты - первый! Дождик запоздалый
проник в пещеру звоном гуслей.
Ты - первый! Искра междометий -
неопалимая купина
рисует в небе гроздь соцветий
салюта в честь рожденья сына...

Ну и что, что снова дождик,
Туча в небе — ерунда!
И под ней смеяться можно,
Ну а дождь — всего вода.

И не страшно, что прохладно,
Стало на дворе опять.
Меж собой у нас всё ладно,
Нас — дождём не испугать!

И похлеще мы ненастье,
Пережить смогли с тобой,
Вместе мы — и наше счастье,
Не размыть дождю водой.

Вот увидишь — завтра утром,
Снова солнышко взойдёт!
И тучь не было как-будто,
Весна птицею споёт.

Ну и что, что снова дождик!
Туча в небе — не беда!
Завтра будет день...

Думы тяжкие, буйну головушку,
К низу клонят, лишив собой сил.
И не слышишь в лесу ты соловушку,
Белый свет тебе больше не мил.

Что ж ты молодец добрый сдаёшься,
Аль душою совсем стал ты хил.
Рода славного ты и бороться,
Должен, даже когда нет уж сил.

Ты гони прочь печаль-тоску лютую,
Что в душе подколодной змеёй.
Сними с глаз, пелену обид мутную,
И не дай, стать ей горькой слезой.

Ты мужчина, а значит — ты воин!
Страдать можешь, но плакать — не смей!!!
Так бывает — иной раз...

На землю опускается туман
Взошла луна, проснулись силы тьмы
Они затеяли обман
Стирая ритм тишины
И в водоемах и в лесах
В горах, пустынях и степях
Они в пространстве и в земле
Летают даже в небесах
Приходят они в страшном сне
Все разрушая в пух и прах
Они красивы и умны
Они коварны и страшны
В глазах у них горит огонь
И замысел их очень злой
Он в черной комнате сидит
Он маг, колдун, он чародей
Он к Дьяволу во тьму спешит
Не видя мир и всех людей
Контракт со злом он подписал...

Считала кукушка года
И щедро их всем раздавала.
Я загадал, и мне тогда
Она лишь раз прокуковала!

Смеялся, веселясь, народ,
А мне вдруг стало не до смеха –
Какая может быть потеха,
Ведь жить осталось только год!

Желаем мы через гаданье
О жизни знать всё наперёд,
Но, вопреки тем предсказаньям,
Жизнь повернёт наоборот!

Пусть вещее волнует слово,
А жизнь сама собой течёт.
Вдруг что-то сердце закололо –
Неужто кончился мой год!

Синей краской лукоморье
Затопило миль матрац.
Стало всё глубоководьем...

Дайте розовой!
и бац!
Забурлило алым море,
Запрудило берега...

Дайте жёлтенькую что ли!
Солнце выглянуло - На.

И уже матрац не синий,
Не в полоску....Ни-ка-кой!

Я смеюсь в ультрамарине
Человечком над собой.

...Утра розовое злато
Ходит бродит по Себе.
До чего же ты богато--
Человечком на земле!)))

Не прощают чужого счастья,
Когда нет своего ни в чём.
И друзья, забыв дружбу, злятся,
Наградив за удачу злом.

Непохожесть не любят часто,
Однородность — толпы закон.
В ней нельзя чем-то выделяться,
Из неё таких гонит он.

Недолюбливают тех, кто лучше,
В чём-то многих и их самих.
Видя только счастливый случай,
И не видя трудов чужих.

Несогласных с собой не терпит,
Власть и люди, что служат ей.
У всех круг свой, его очертит,
Жизнь — в чужой заходить не смей!

Не прощают, не...

Ах, милая, родная, совсем уже большая,
Стоишь у зеркала, красуешься собой!
И отражению что - то объясняя,
С усердием киваешь головой.


Задаешь вполне серьезные вопросы,
И ждешь ответа, отказа не приняв.
Ах, доченька, когда ты стала взрослой?
И как поверить в это, как понять.


Совсем недавно лежала ты в пеленках,
Смешно сопела, пускала пузыри.
Теперь ты куклу пеленаешь, как ребенка,
И сердишься, когда смеемся мы.


Ты строишь планы на будущее лето,
Даешь...

Клочьями шерсти промокшего пса
ветер сбривал с волн лохматых туман,
спутав клубками, на берег бросал,
как будто невкусным плевался гурман.

В окнах стекал хрусталь мокрых стёкол,
утренний хмель не спеша растворялся,
горячей смолой чернел в чашке мокко,
над скатерти белой страхом смеялся.

В коричневом платье, как гимназистка,
в крахмальном переднике фройляйн Мадлен,
ставя поднос наклонилась так низко,
что локтем коснулась моих колен.

Взгляд променада влажность сосал,
досОк...