Над моей могилой

Она с завидным постоянством
Всю свою жизнь боролась с пьянством.
Второй супруг вина не пил,
Здоровым в пятьдесят почил.

Погоревав над свежею могилой,
Решила быть не столь ретивой.
Тоска чтоб сердце не проела
Сама в чернУю забалдела!

Время бьет в нас напалмом
И сжигает нас заживо.
Только с Гор спускается бела Река,
В два рукава,
И струится на раны души.
В ней тысячелетий собраны силы,
Поднимая нас над могилой,
И пуская по ходу Реки.
Мы пускаемся вплавь, поперек огня,
По пути мир перекраиваем Мы.
Он ломается, как пластилин,
под резцом заточенной мысли.
Кто сказал, что Мы от скуки раскисли,
Вновь, как двадцать веков назад,
Собраны воедино Мы.
Там, где взгляд Наш пал,
Обнажается весь оскал и сжигается хлам,
И...

Готовы ль, Вы, Читатель Мой..., нежданно,
на Свет Иной собраться..., ненароком ( ? )...,
чтоб там, витая, всуе, постоянно...,
по сути, ощутить себя Пророком...,
вне Моисеев, в призрачных скитаниях...,
Евреев..., словно в сказачной пустыне...,
Христа..., в каких-то, там, его стенаниях,
чему балбесы молятся, поныне...,
блаженство обретая во Плебействе...-
Гони, судьба, «чужое» шарлатанство! -
Зато, своё...- и пусть, оно, в злодействе,
воспринимай за благо...- постоянство ( ! ),
где...

Коснётся солнце
западного склона,
будто по струнам
проведёт рукой душа,
и Млечный Путь
затянет небо илом.
Твой слух доверится
свирели февраля,
и упадёт в метель,
как листья в воду.
Там,
за причалом городских огней –
бесцветная лампадка дня
безмолвно догорает.
Там,
где никто уже не ждёт –
над белым полем
просыпается луна,
и снег молчит,
как тени над могилой.
И сквозь бессонницу дороги,
сквозь столетья –
ночь освещает жемчуг серебром,
пустыней дышит ветер,
след теряя...

Отшумели над Берлином канонады,
Над Рейхстагом взвился флаг СССР –
Штурмовой флаг нашей сто пятидесятой,
Первой оказавшейся у вражьих стен.

Рейха третьего знамёна и штандарты
В сорок пятом Площадь Красную мели.
И швыряли к Мавзолею их солдаты
Непокорной духом никому земли.

Припев:
С той поры прошли десятки лет,
Только помним мы рассказы наших дедов –
Какой ценою завоёвана Победа,
Ценою скольких жизней к счастью взят билет!

Как бились насмерть все советские полки,
Мы этого...

Обниму алкаша, словно брата,
Не меньшого,
А вровень себе.
У него не сложилось когда-то,
В непростой, бестолковой судьбе.
У наркологов жалость на лицах,
Разумея в загульности толк.
Им самим бы однажды напиться,
Но мешают зарплата и долг.
Не пытайся рукой отстраниться,
Не топорщи брезгливо губу,
Может в жизни такое случится,
Что его испытаешь судьбу.
Где окончим недолгую песню,
Под забором, у стен ли Кремля.
Добродетель с пороками вместе
Уравняет сырая земля.
Не спасают небесные...

Эвакуация, вагон
бежит по пепелищу…
И в этот сон вошёл, вдруг, Он,
как с улицы... в жилище.

Потом он молча уходил.
Она за ним бежала,
упорно, из последних сил
вослед ему кричала:
«Постой! Постой! Не уходи!..
Я за тобою следом
бегу по Млечному Пути,
бегу быстрее света!»

И звёзднокрылый альбатрос
крылом её погладил,
и дланью раненной Христос
седой коснулся пряди…
В тот миг, когда Её вагон
взрывной волной накрыло,
в берёзку превратился Он
над братскою могилой…

В паутине стены и графин разбит
лампочка сверкает и камин горит.
Бахрома на окнах, не видать ни зги,
жизнь, её начало? иль конец лузги.
Небо сизы тучки и тумана блажь,
аппликаций море и один коллаж.
Зелень вод и травы, и ковыль белес,
на листе заглавие, стихотворный чес.
Плач стоит на улице и в душе тоска,
боль водой сочиться, немощи доска.
Не исправить всё же и могилой горб(?)
убежала удаль между пальцев, «ёб!»
Не начать сначала, вот те крест, ей-ей,
и морщин всё больше, «ладно, не...

"... найдены и идентифицированы останки легендарного лейтенанта Григорьянца, который со своей ротой 28 сентября 1942 вступил в неравный бой с великолепно подготовленными, вооруженными и экипированными немцами возле высокогорной гостиницы "Приют 11".



"Приют Одиннадцати" заняли враги,
Чужие ноги растоптали эдельвейсы,
О мировом господстве чьи-то интересы
Проводят в жизнь альпийские стрелки.

За чистоту заоблачных высот,
За те места, где обитают Боги,
Высокогорный проложили фронт...

Брызнул яд… Струя летит…
Это – нынче – не гамбит…
Жертва смертности слепая
На рекламе лжи висит…
Сотни ярдов – цель бежит
Три секунды – бах! – лежит…
Мать над замкнутой могилой
Бредит страшное – погиб…
Разлетелись меч и щит
С правосудием – кульбит
У витрины – мостовая
Костяная… Взрыв… Гранит…
Долетел до самых лиц,
До здоровья, до петлиц…
Пред Всевышним спотыкаясь
Понял вдруг – зачем сей блиц?!

21. 11. 16