Начинаю оживать

Третья и последняя - осень...
Золотые листья и солнце.
Кутаясь в дыму папиросы,
Тихо и безжизненно бьётся..

А зима моя - будет первой,
Похоронит слабость под снегом.
Снежной оживу королевой -
Забытье. Мороз. Иней. Нега...

Что весна? Всё та же осень:
Листьев нет, и каплет с крыши,
А земля, дрожа от холода,
Влагой и туманом дышит.

Почернела, как старуха,
Скоро ль на тот свет отправится?
Смерти ждёт, но слышит ухом,
Как весна на свет рождается.

Забурлят ручьи звенящие,
Словно крови ток стремительный,
Всё в природе повторяется,
Оживает мир растительный.

И отбросив белый саван
В грязь, и всем на удивление,
Вместо встречи с грешным адом,
Мир окрасит райским пением!

Исчезло всё вокруг живое.
Остались только я и ты.
А наше ложе роковое,
Стоит одно средь темноты.

На нём с тобой мы, два желанья,
Средь этой мрачной пустоты,
Лишившись всякого святого,
Здесь, в целом мире, «Я» и «Ты».

Мы не дадим Вам оправданий.
Без слов Вы сможете понять,
Что есть у нас ещё желанья,
Вам те желанья не отнять.

Но свечи тают, догорают.
Затих уже хрустальный звон…
А город снова оживает,
И встреча эта словно сон.

Этот город не сказка, этот город – реальность,
Здесь вечно молчат, говорят лишь с опаской,
И есть здесь картины, у которых нет красок,
И есть здесь такие, для которых ложь – ласка…

Здесь каждый имеет судьбы-мечты,
И каждый дождётся свою лишь удачу,
Кому – это деньги, кому-то поддача,
Зачем провинятся, если враг ты?

Этот город вечно спит, пока видит свои сны,
Здесь всё оживает во время весны,
Здесь солнце выползает из жадных границ,
И требует новых творений-страниц.

На луговине университета
Лежала несоветская газета.
А на газете той сидели хиппи -
Мальчишка Пепи и девчонка Пипи.

Пять лет отбарабанив пионером -
Уж я смотрелся реакционером.
Лишь к ним подсел - застыли словно выпи:
- Не из ментов? - спросила тихо Пипи.
- Нет из деревни, где прикован к репе…
- А к конопле? - чуть оживился Пепи.
Я пояснил:
- Колхоз идёт в стремленье
Побить рекорд, но в репном направленье.
У нас есть также речка, луг и лес… -
Но был ко мне потерян интерес.

Лишь...

Спасибо вам, мои друзья,
Вы излечили меня, честно,
Любовь и ненависть, вражда,
Вам благодарен буду вечно,
И ревности, спасибо тоже,
Хотя слепой, зато открытой,
Она познала верность всё же,
Пусть кем-то и давно забытой.
Погиб бы точно я внутри,
И сердце бы моё убило,
Но ложь спасла, что впереди,
И как могла, всё оживила.

Спасибо вам, друзья, я рад,
Вы гнев души моей прогнали,
И не стихи, не громкость фраз,
А просто правду мне сказали,
Я благодарен даже униженью,
Плевать душою...

ты хотела, я чтобы романтиком был,
и стихи написал я тебе.
Тридцать строф – все о том, как по морю я плыл,
жизнь свою вверив грозной Судьбе.

2
пена, брызги соленой воды,
ветер грудь распахнул парусов;
море просто не может быть морем без рыб,
без встречающихся островов.

3
первый остров меня буйством красок манил,
там был город из тысяч огней,
запах буйных цветов, страстных женщин, пьянил,
здесь любая могла стать моей.

4
но я бросил тот город, с причала отстал
и поплыл по...

Нет ничего - ни истины, ни бездны,
Ни отражений – тени пустоты,
И звуки не плывут подобно песне
Над вечностью, роняющей цветы.

В ещё не проявившемся пространстве
Дыханья нет, движение мертво,
И даже смерть в немыслимом убранстве
Своё не проявляет естество.

И нет зерна, что явится твореньем
В божественном кружении огней,
И нету тьмы тончайших проявлений,
И света, что могуч в любви своей.

Нам просто говорить, но как увидеть,
Как явится неведомое – то,
Что сможет и любить и...

Ангел благого молчания,
Властно уста загради
В час, когда силой страдания
Сердце трепещет в груди!

Ангел благого молчания,
Радостным быть помоги
В час, когда шум ликования
К небу возносят враги!

Ангел благого молчания,
Гордость в душе оживи
В час, когда пламя желания
Быстро струится в крови!

Ангел благого молчания,
Смолкнуть устам повели
В час, когда льнет обаяние
Вечно любимой земли!

Ангел благого молчания,
Душу себе покори
В час, когда брезжит сияние
Долгожеланной...

Облака наливаются
клюквенно-золотым соком
вечернего пламени.

Вдохновенна печаль солнца.

Непреклонна богиня ночи
в придыхании леса.

Легенды забытого богом
края
оживают
в речных червоточинах.

Порезами
скользит первых звезд
пробужденье.

Колоннады теней
затмевают пороком глаза.

Нас уже ждут образа
расстеленных рощ.

Ночь,
как хозяйка
запретной любви
жаждет вести прием.

Мы проводили
горячие ветры степей,
пойдем.