На твоём носу

Ах, мороз, мороз, мороз!
Щиплет Маше уши, нос.
Вот залез под воротник,
В рукава уже проник.
Пробирается в сапожки,
Гладит Машенькины ножки.
Все становится смелее,
Лижет Маше руки, шею.
Маша сердится и злится:
- Я примерная девица!
Не позволю лезть без спросу
Даже дедушке Морозу!
А мороз (каков нахал!)
Взял ее... расцеловал.
Маша - девушка невинна,
Раскраснелась, как рябина.
Запахнула крепче шубку.
А мороз... полез... под юбку!
Маша крепче сжала ножки
И... помчалась по дорожке...

Моё милое, золотое,
Незабвенное никогда,
Ледяной водой залитое -
Всё сияешь ты сквозь года.

Синеглазой весны кокетство
Где-то там, сквозь меха снегов;
Моё прошлое, моё детство -
Смотришь с нежностью васильков.

Знаешь, мне и представить трудно,
Что шагаю я по тебе,
По мгновениям, как по трупам -
По счастливой своей судьбе.

По тебе мне шагать, по мигам
До решающего в конце;
По игрушкам своим и книгам,
По сиянью в твоём лице.

Только снег - ни травы, ни рощи,
Ни цветочка...

Было солнце, было лето,
И в потоках ярких света
Все цвело и зеленело,
Сердце билось, кровь кипела.

На лугу у быстрой речки
Поднимался дым колечком,
Завивался узелком,
Исчезал за бугорком.
У костра лежал пастух,
Говорил с собою вслух.
Его слушала улитка,
Что несла свои пожитки
На натруженной спине.
Да в раскатистой волне
Две лягушки с окуньком
Любовались пастухом.

У костра торчит рогулька,
А на ней висит кастрюлька.
Супа мерное кипенье
Навевает сновиденья.
Погрузился в сон...

Утром капелькой дождя,
Я в окошко постучусь.
Сказав стуком: - « Это я!»
Вниз слезинкою скачусь.

Вниз сбежав, следа зигзагом,
Написать успев: - « Я жил!»
Упаду с кустом роз рядом,
Чтобы он меня испил.

Розы стану ароматом,
Чтобы ты им подышав,
Радость вспомнила обратно,
Веселее снова став.

А я спрячусь в твоём сердце,
Живым, трепетным огнём.
Чтобы ты смогла согреться,
Коль озябнешь в стужу, в нём.

Вместе я всегда с тобою,
В сердце, глянь — горю огнём!
Я зажёг его любовью...

Мир детства, как же он прекрасен!
Нет ничего чудесней мира детства.
Легкость, беззаботность, доброта,
Наивность, непосредственность, беспечность
И счастье детства не покинет
Душу, сердце наше никогда.
Ребенок в детстве хочет быть
Большим и взрослым,
Тянется во взрослую он жизнь.
Но такое, конечно, не возможно.
Взросление приходит к нам с годами,
Лишь детство не вернется никогда обратно.
Но все же в душе не покинет нас детство.
Но в сердце твоем оно навсегда.
А вдруг ты...

Представь:

По мягким травам молодым
Бредёшь вдоль сказочного леса
И видишь сочные плоды
Деревьев юных и чудесных.

Босые ноги, как во сне
Легки и вовсе невесомы.
Свернул на тропку, а на ней
В лесу волшебном словно дома.

Ты здесь родной и всё тебе
И сердцу близко и знакомо.
Вперёд… Приблизился к избе
И предвкушением влекомый

Войдя в распахнутую дверь
Глядишь на щедрые запасы.
Всё как и было, без потерь.
И всё твоё и видно сразу

Что посох мага в том углу
Где был тобой...

К возвышенной глубокой синеве,
Беспомощной, беспамятной, остывшей,
Низиной ставшей, но когда-то жившей
Оградой стен и древних площадей.
Взлетает ласточка – полет её столь близок
К тому беспамятству, беспомощности – в ней
Все далеко, чем дальше – холодней,
Полет ее тем низок.


* * *

И ничего на свете больше нет,
Или сказать по правде не нашлось.
В открытое окно разносит ветер
Листки исписанные
призрачно и монотонно.
И старые названья улиц,
И чуть блестит поодаль площадь,
И...

Не расчленяй, с судьбой споря, убитое тело,
даже если цель твоя, скрыть следы, своего зло-
деяния, умело, а разница есть всегда, покаяние,
без конца, поражение или победа, для воина, о-
динаково? едино? цело? Цель цела или разбита,
пролита кровь или отпита, сожжен или распят,
мальчик, главное, что жив, ты, мой зайчик, всту-
пившим на путь, (его заклинание), а беда в том,
что ты родился и как ком, по земле катился, (со
всеми нами), так что радуйся, синеве, небу, каж-
дого дня...

Про Фому я в этот раз,
Начинаю свой рассказ.
Был Фома по-жизни, прост,
У Фомы достойный рост,
Нос c горбинкой и остёр,
Взгляд открыт и чуть хитёр,
На глазах - чернявый чуб,
Губы - просто нитка губ.
Добрым парнем он прослыл,
Рано в брак Фома вступил,
Нажил с жёнкой пятерых,
Взял ещё детей троих,
Прямо с улицы их взял
И ничуть не горевал.
Только вышел вдруг расклад,
Был Фома ему не рад,
Нет работы, хоть кричи,
По-собачьи хоть рычи!
Скоро шёл Фома тропой,
Разговоры вёл с собой...

Ну как скажи не тосковать?
Чернила бросил наливать!
Была приверженность ко мне
Заключена в твоём пере.

Конец которого макал
И вдохновенье получал.
Ты радость мне дарил пером,
Как скульптор стилом и резцом.

Не надо пёрыщек павлиных,
Мне хватит перьев и гусиных,
Лишь их почаще заправляй
И в моё лоно отправляй!

Я ж помогу тебе родить,
Чернил бы только вот налить!
Но нет,- ты в сонном виртуале,
В забвеньи мечешься по клаве!

Ты виртуальной славы ищешь
И в интернете вечно...