На охоте

Карапуз летит галопом,
налетая на углы,
лай писклявый за охотой
рассекает миг игры.
мчится карапуз в припрыжку,
скоро силы дадут сбой,
и тогда уснет малышкин
прямо в миске за едой.
карапуз уже смышленый
на диван наметит глаз,
и вздыхая учащенно
забирается на раз
неуклюже, но отважно,
изливая радость в лай,
мой дворняшка-шалопай,
а зовут его Бурашкин…

У меня остается шанс
на последний глоток
чистого воздуха,
Я набираю в легкие холод,
Сейчас
не поздно еще
ухватиться за посох любви,
Вволю
надежд зачерпнуть
из дождливых беспамятств,
И взглянуть
на дорогу,
полную ничейных следов.
Там вдали
горизонты растянуты
в строгий минор,
Но оставлены
чаянья утренних свеч,
что всплывают солнечной гирей
под хор
пернатого братства.
Там остаться
еще не поздно в мире
с собственным сердцем,
если только сказать себе
верится...

Как искренность перед сокрытым чувством,
Перед игрой холодного ума,
Как клич пророка перед синема -
Земная жизнь бледна перед искусством.

«Вот это жизнь!» - воскликнули давно
На то, что человеком создано.
С тех пор цветок искусственный не вянет,
И так красив, что всех подправить тянет
Реальность жизни - Божее кино.

Актёрский сонм и горд, и говорлив:
Две трети разобижены на роли.
Рассержен осветитель как халиф:
«Включить второе солнышко им что ли?!»
Но Режиссёр блаженно терпелив...

Над облаком такая благодать:
Сидишь себе, безбрежности внимаешь…
Легко ли в мир нырнуть, чтобы понять,
Что ни бельмеса в нём не понимаешь?

На звёздных картах предначертан бой
На сто парсек. Летит приказ из штаба.
Жаль, не узнает завтра рядовой,
Утюжа снег - ни целей, ни масштаба.

Под бомбами дорога в райский сад…
И упреждая слово « не охота!» -
Чтоб не роптала звёздная пехота,
Верховный Сам порою сходит в ад.

То ли ветер стонет, то ли воют псы,
А вокруг болото да гнилые пни.
Нервы - на пределе, кровь - адреналин.
Небо, как в насмешку, - голубой муслин.

Затаив дыханье вслушиваюсь, жду.
По дрожащей топи чертит борозду
Сломанной осины тонкий серый хлыст.
Воздух густо-пряный до озноба чист.

В синеве маячит потемневший сук.
Заглушает мысли сердца в горле стук.
Сжатою пружиной - ожиданья хмель.
Псовая охота. Кто я - ловчий? цель?

Нет ничего - ни истины, ни бездны,
Ни отражений – тени пустоты,
И звуки не плывут подобно песне
Над вечностью, роняющей цветы.

В ещё не проявившемся пространстве
Дыханья нет, движение мертво,
И даже смерть в немыслимом убранстве
Своё не проявляет естество.

И нет зерна, что явится твореньем
В божественном кружении огней,
И нету тьмы тончайших проявлений,
И света, что могуч в любви своей.

Нам просто говорить, но как увидеть,
Как явится неведомое – то,
Что сможет и любить и...

- Претит на веки скорчиться?
Тебя пугает смерть?
- Да чем всё это кончится,
Охота посмотреть…

- Ну и дурак, что хочется:
Ничем здесь не закончится!

Отчего -
Хоть уснёшь наповал -
Просыпаешься с разного края:
То, как будто в аду побывал,
То, как будто бы только из рая?..


То проснёшься - помят как пальто -
Выть охота…То, чуть не со смехом…
Может, сон и не главное то,
Что бывает во сне с человеком!

Уже опустилась ночь и улицы пусты,
Быть может показалось,а может сжег мосты.
И вроде ничего не случилось,все как прежде,
Да только вот потухла свеча надежды..
Я бы хотела позабыть тебя..однажды..
Но бессердечный,как я знаю,платит дважды!
С собою ты забрал любовь и нежность и тепло,
И кажется тебе,что это было все давно.
Но для меня все прошлое в "сейчас"
Быть может все ,о чем мечтаю,не для нас?!
Ответом на вопрос мой будет молчание,
Но не найти мне смысла в его содержании...

Моя война сжигает травы нервных веток,
Когда в моем дыхании молекулы любви,
Когда вместо крови
По венам пустят ветер
Глаза, что выбрали твое изображенье
Своей иконой.

Здесь и ума броженье,
И в горле эхо стона,
И все вокруг меняет цвет и вкус,
На поприще сраженного
Разумного начала.
Я обернусь,
В толпе застыл
Твой беспощадный
Призрак-образ.

Я продолжаю бой с искусанными снами,
Где жалит нежный голос
Твой,
Сквозь расстояния
Шепча мне сладкий бриз.

Моя война прекрасна...