На линии огня

Жив.
До сих пор.
Что ж, ты права –
Мне сдохнуть от тоски не светит.

Я без тебя умру…
Слова?
Слова
И может, это грусть о лете?
О теплых и беспечных днях,
Не грусть совсем, а просто осень–
Печаль
В сияющих огнях
Берёз на фоне темных сосен,
Вся в ожерельях паутин,
Со стразами туманной влаги.
Я жив.
И вроде нет причин,
Чтобы раскрасить лист бумаги
Тенями всех твоих имен,
Осколками цветного счастья,
В узор вплетая тёплый лен
Твоих волос, деля на части
Рисунок линией...

Вечереет… Ликует звезда,
Возродившись на купольной сини.
С горизонтов, неведомых линий,
Звёзды падают вниз, иногда…

Иногда отголоском огня
Из небесных колодцев текут
В шелестящую поросль минут,
Растворяясь в преддверии дня…

Дня отброшен исписанный лист,
Тайны нОчи стоят у ворот…
Вечереет… В свободный полёт
Отпускают с Небес взглядом, вниз…

Где ты, мой цвет?
Здесь закат красит алым
пустые стекла домов,
и поездом летит запоздалым
к лежащим в гробу любовь,
Здесь на темном фасаде окно
желтым светом во тьму кричит,
здесь во сне будто пьют вино,
и сладость его горчит...
здесь слова как сухая листва
с веток карих наземь летят...
здесь шумит на ветру трава,
но косцы никогда не спят...
здесь сомненьями полон рот,
будто серой сырой землей,
здесь в тени зеленой все ждет
не случившийся, но живой...
в синей юбке (иль в синем...

Стих 1
От первого вздоха
Смотря на небо из прозрачного навеса
Занавеса закрывала глаза, осталась надежда для Форт-Поста для сохранения его креста
Места, где я когда-то я бывал, я часто вспоминал, не обращал внимание, что там больше не оказался, потерялся
Но оставался там, откуда не мог уйти
Почти вся жизнь проведена в пустом споре с судьбою
Вспомнить или забыть, что мне сделать, чтобы сохранить то что, не отдал и не продал я никогда
Освещала листы мои лампа фонаря над моею головою, это...

Дневной узор, отобранные нити….
А утро вновь потребует моток.
И попугай кричащий на иврите,
Уже с крыла идёт на оверлок.

Угасший взор, рождение созвездья.
Мерцающие звёздочки зрачков.
И не возможно скрыться от возмездья,
Ослепших от безвыходности снов.

Вот день и ночь - два чуда, две стихии,
Два вечных сердца бьющихся во мне.
Коса моих двух судьбоносных линий,
Фитиль от бомбы, пляшущей в огне.

Мгновенье взрыва – яркий день в убранстве,
А после ночь – кудесница...

Цветок заката
алтарем взорвется.
Твое дыхание
вольется в тишину,
как ветер
средиземноморский.
Я созерцанием прильну
к нагому небу
твоих глаз.
Не задавай вопросов,
пусть руки скажут
линиями ласки.
Не останавливай попытки
расплесканной луны
лишить рассудка дня.
Лови движения огня
в объятиях безумца.
Пои меня
своим младым вином.
Душа весны открыта
распущенностью звездных многоточий.
Не обернуться,
чтоб не потерять.
Отдаться одиночеству
вдвоем.

Аарону с Моисеем
Иегова дал наказ:
«Этот месяц всех главнее,
Первым будет он у вас.

Укрепит народ он в вере,
Ускорение придаст.
А язычников потери -
Нам не горе, а балласт.

В этом месяце линяем
За граничную межу.
Дабы вас не ущемляли,
Сам за этим прослежу.

Час отбытья от причала
Передаст с небес гонец,
В нём конец того начала,
Где прервется, наконец,

Цепь египетских страданий...
Страж сведёт вас до земли,
Где вы, пыль стряхнув с сандалий,
Молочка б испить смогли...

Чернела ночь над берегом заката-
И тонкий луч затеряной звезды
Я не сумел-уверенный когда-то -
Зажечь во мгле движением простым...

Молюсь тому,кто линию проложил-
Не ошибаясь в схемах никогда-
Устроив так,что в принципе не может
Всё перемкнуть тут времени вода!

Когда-то я,бессмысленный проказник,
В неё врубил невидимый отвод
И заимел-в мечтаниях ужасен-
Неподотчётный богу лучик тот!

Среди огней безгрешного пространства
Он ждал меня,подмигивать горазд-
Но исцелялся разум от...

В краях – где только снег и только сны,
где горизонта нить – светла до белизны,
оскал торосов – ровные зубцы,
живёт Любовь, ей стражей – мертвецы.

Любовь украшена в парчовый сарафан,
в кокошнике блистает брильянт,
дворец её из льда – он строг и прям,
на костяных воротах – алый бант.

А мертвецы – красавцы, каждый – франт,
следят, чтоб не тускнел тот брильянт,
чтобы Любовь была век молода,
и принца не ждала, любила холода.

Заказан путь в те белые края,
усеянный костями...

Поэзия – это струйки ночного костра в шелках музыкального леса;
это застывшее пламя крови на дамасском клинке вечернего неба;
это душа молодого любовника, заключенная в плеске
пульсара;
это смерть слова, получившего новую степень свободы в пространстве и времени
чьей-то опытной линии.
Поэзия – это все, что хочешь, если есть глубокая рана
на плоти весенней жажды,
если есть капля инея на янтаре прожженной пустыни,
которую чувствуют кончиком языка,
те, кто родился дважды –
первый раз...