На крыше

В доме под полом
Где-то царапаем мышь,
Зерна пшеницы.

Мысли по кругу
Что оставляют следы-
Раны на сердце.

Сон ворошит волосы мне
Портит прическу.
В дом мой вновь каждую ночь
Падают звезды.

.................................
Ночью бессононой
Слушаю шорох дождя,
Сердцем болея.

Завтра быть можкт с утра
Брошу все к черту.
С шапкою встану в метро
На переходе.

.............................
Теплой ладошкой
Ветер прохладный накроет
Веки,ресницы.

Весело,звонко
Трелью...

Брожу я по пустынным переулкам,
Погрузившись в нелегкие думы свои..
Как же я скучаю по нашим с ней прогулкам,
Что были в эти теплые майские дни....

Брожу я долго, бесконечно,
Иду куда глаза глядят.
Я буду любить ее вечно..
Я знаю: нет пути назад.

Пройдя бесчисленное количество улиц,
Я поднимаюсь на крышу дома.
И я не вижу человеческих лиц,
Я оглядываю город, где все мне знакомо...

Подняв глаза на звездное небо,
Я вижу то, чего другим не видать-
Как прекрасно оно этим летом...

И снова дождь стучит по крыше…
Ну, неужели ты не видишь,
Что грустно мне и одиноко,
Что выть охота серым волком,
Что рвется все ж душа на волю…
О боли вновь, зачем напомнил?
Но барабанит дождь по крышам,
Не видя слез, меня не слыша…
И в стеклах отразится только
Мой взгляд затравленного волка…

Бревенчатый дом под железною крышей -
Живое созданье: он видит и слышит.
Он ночью не спит. Косяками скрипит,
И сажным подтопком сопит.
В шуршаще-скрипящем бревенчатом мире
Уютней душе, чем в высотной квартире,
Когда одиночество - факт…
Здесь кто-то невидимый ходит по крыше,
Здесь тихо скребутся за печкою мыши
Под ходиков сдвоенный такт.
Когда загуляет нечистая сила,
Со снежными бурями спорят стропила
И грозно железо поёт…
Здесь пламя в печи лишь крепчает с метелью.
Здесь крестики...

На улицах осень-капризная дама-
Срывает листочки с деревьев упрямо.
С укором галдят деловые дома:
"Да что за погода,как в море шторма".

Она же не слышит,играет листвою.
Немножко осталось до встречи с зимою.
Вдруг дождик по крышам:"Раз,два",да"раз,два".
"Опять заревела",-вздыхает трава.

На крыше под ливень попала синичка.
"Едва лишь обсохла",-ворчит истеричка.
Несется по лужам домой детвора.
Не хочется мокнуть,плохая пора.

На улицах осень-капризная дама-
Срывает листочки с...

со своей планеты ты меня не видишь.
далеко те звезды, песни их тихи.
я сижу на крыше и шепчу стихи.
может быть когда-нибудь ты меня услышишь.

не видны теченья сумрачной реки.
ты живешь с ней рядом, под тумана крышей.
на Земле я снова поднимаюсь выше,
понимая смутно, как мы далеки.

хоть не знаю кем и когда ты дышишь,
мы все так же как и тогда близки.
в воздухе витает звук моей тоски.
я надеюсь, ты хоть пару строк напишешь.

и когда закончатся все мои стихи
ты на миг молчание...

В разгар жатвы и сбора пшеницы
Неработающий назорей
В филистимском селе появился
Повидаться с женою своей.

На себе притащил он козлёнка
И сказал: «Войду в спальню к жене.
Для меня голосок её тонкий
Корабельных канатов прочней.

Гименей мне бессрочный дал пропуск,
Обязательством прочно связал»...
(А до пропуска, стало быть, просто
Он к девице в окно залезал.)

Тут отец на пути как собака
Неожиданно ставит заслон
(Филистимская рожа, однако,
Как от них натерпелся Самсон...

Судьи - это наше отражение,
И не мне блюстителей судить,
Потому с особым уважением
Буду о Самсоне говорить.

Человек, похожий на Скуратова*,
На Самсона (впрочем, я о чём?)
Мылся в бане, где неоднократно он
Был замечен, но не уличён.

С женским полом поведенья лёгкого
Своё время в термах проводил,
Наигравшись с этими плутовками,
Он честной народ потом судил,

К делу подходил с руками чистыми,
Нуждами живя простых людей.
Ритуалы банные с девицами...

Братья светлые! Пришла пора!
Мы желанные гости народных чаяний!
Мы не станем больше скулить с заднего двора,
А придём прямо в столицу наших мечтаний!
Через главные врата мы пройдём громогласно,
Чтобы каждый, чтоб все осознали,
Что слова мои — не только слова, а опасность,
Звенящая острейшей сталью!
Я сам убедился в скудости душ
Священников и фарисеев,
Которые в болоте алчных нужд
Утопили заветный ковчег Моисея!
Гибнет в братоубийстве Палестина!
Неспроста зверствуют секарии во всех...

Что занесён над каждым Божий бич,
Вершащий суд свой в мановенье ока,
Про то, как можно сгинуть и не охнуть –
Мир должен помнить, глядя на кирпич.

Не просто так по прихоти своей
Он скатится на голову зеваки.
Лишь тайные увидев в небе знаки,
Он заповедь нарушит – Не убей!

С рождения прошёл он сквозь огонь.
Подъёмником доставленный на крышу
Он будет ждать покорный и притихший,
Когда его рукой или ногой

Незримый жест определит в полёт.
Обычный человек в рабочей робе
Без умысла...