На крыше голуби сидели

Я Флага пред врагами не спускал,
Хоть он бывал потрёпанным и рваным,
Но, свято помня тех, кто воевал,
Я гордо нёс его по океанам.

Был сорван Флаг имперской сволот'ой,
Да не один, на кораблях всех разом.
И оказалось, Флот уже не твой,
И правит Флотом всякая зараза.

На Флоте, что Союза был стеной,
В угоду подлым НАТО-вским пог'анцам,
Крест голубой, да жирный и косой,
Поставлен был на радость иностранцам.

Печально, но крестовый флаг бывал,
Врагам на милость, спущен перед ними...

Я стихами порежу вены,
Посмотрю - какая кровь?
У поэтов, должна быть верно,
Голубая в сосудах кровь.

Но ошибся, горячая жидкость,
Цвета красного муть -
А на вкус, как соленое море,
Вот бы в море утонуть…

Но увы, я тону в этих рифмах,
И никто мне не может помочь…
Я бы к берегу, к берегу быстро,
Но уносит течение прочь…

Я боролся, боролся с теченьем,
И все понял - конец, конец…
В океане идей и знамений
Мой усталый разум исчез.

Впрочем, утопленника не жалко...

Вот уж Ноябрь навстречу нам вышел,
Снежной порошей завеяло крыши,
Изморось льдом покрывает дороги.
Здравствуй, Ноябрь, нахмуренный, строгий.

В осень ты чередою - последний,
Утром стучится зима у передней,
Но пополудни, на солнце пригрелся,
В дрёме наплывшей тихо разделся,

Дождь вперемешку со снегом пушистым
Вновь разбудили Ноябрь «ершистый»
И, отдохнувший, по лужам шагая,
Хмурый Ноябрь беспечно гуляет.

Порубежие
“Осень-зима” -
Панорама с сорокой...
Сгорбив крыши.
Нависли дома
Над размокшей дорогой.

На колени
Котёнок залез
И мурлычет нелепо.
И щемяще
Звучит полонез
Из динамиков ВЭФа.

В районе спальном с теплом центральным
Под крик соседский читаю стих,
Как всё угрюмо и беспробудно
И свет не белый....Кот даже сник...

Его звать Тошкою и с серой кошкою,
По крышам бегая, мурчал он ей,
Что жизнь опасная – вполне прекрасная,
Лишь не хватает в ней её очей....

Не спи кошачье ты благородие
Грустить к чему – ты нужен ей....
Я – помечтаю,во сне растаю,
Простор представлю,плыву скорей....

На яхте белой, с малиной спелой,
Под Венский вальс шумит волна,
Принц рядом...

на ряби простыней остывших,
возделанных теченьем пустоты,
я обнимаю воздуха прилив
из памяти щелей,
засахаренных в мед.
тебя там находивший,
я собирал мотив
тепла и наготы
фруктовых летних дней
да возбужденной крыши
звезд…

Знаю, скоро расставаться, скоро…
Дождь по крышам. И на сердце дождь.
Успокойся. Знаешь, это не надолго.
Но по телу пробегает дрожь.
Будешь помнить? А скучать? Приснишься?
Две недели – слишком долгий срок.
Я одна. Как гордая волчица
На перекрестке нарисованных дорог.
Без тебя мне солнце и луна
Просто два бессмысленных светила.
Мне всегда нужна твоя рука,
Что от бед с заботой уводила.
И с печалью в танце закружив,
И с тоскою песню спев разлуки.
Свои плечи тихо обножив
Буду слушать...

Первый снег робко землю целует,
Украшает деревья, кусты.
Кистью белой узоры рисует,
Стужи зимней кидает цветы.

Серебрятся волнами снежинки,
Хороводом весёлым кружась,
У дорог превращаясь в дождинки,
Умилённо прохожим смеясь.

Свежий, мокрый, пушистый и нежный
В тёплых тает ладошках, искрясь.
Укрывает он, странник мятежный,
Грусти осени мёрзлую грязь.

Белит крыши домов и тропинки,
Удивляя живой белизной.
Изменяет природы картинки
Ловкой, тонкой, изящной рукой.

Наверно, это просто осень в окна
Своим холодным взглядом заглянула.
Кружились в танце пёстрые полотна,
Но ты их забрала и не вернула.

Наверно, это просто дождь по крыше
Напел мне колыбельную случайно,
Что лето больше писем не напишет,
И для зимы не время, - слишком рано.

Наверно, был бы милым этот вечер,
И сердце бы от счастья трепетало.
Но осень грусть надела мне на плечи
Бесцветным, мокрым, зябким покрывалом.

Куры в небе синем не летают,
Хотя крылья свыше им даны.
Они птицы, но полёт не знают,
Ведь в неволе были рождены.

Им курятник дал тепло и крышу,
Он для них родной, любимый дом.
На насест взлетевшие повыше,
Гадят вниз, на тех кто ниже в нём.

Этот гадостный, курей обычай,
Вспоминаю в жизни каждый раз,
Когда те, кто ранг имея выше,
Плюнуть вниз, стремятся прямо в нас.

И когда в грязи подобно курам,
Всё копают, слово забыв — честь.
Льстя, кудахчут перед самодуром,
Чтобы мягче...