На береге слоновой кости

Берег моря желтым песком
Обжигает мне ноги под солнцем
На фоне неба голубом,
Танцуешь танго с незнакомцем.

А море бархатной волной
Ласкает нежно мои руки
Ветрам, играющим со мной,
Подобны лире эти звуки.

Как он приятен, этот бриз,
Готовый музыкой промчаться.
Судьба подносит мне сюрприз,
С далЁким детством повстречаться;

И улетаю я туда,
Так легким телом управляя
Расправил крылья, без труда.
Про все на свете забывая.

И в предрассветной тишине
Я сон свой детский не нарушу...

Растаял берег и лагуна, наполнила тебя
- И юна?
- Стара?
***
Судьбы твоей пропала тара?
и кратеры и наводненья, всё порознь, вме-
сте приведенья, и ангелы, и бесы рядом
идут? и шаркают парадом или летят? кто
падший здесь, гордыня где?
- И есть ли спесь, в твоём сознании
ретивом, кто без греха? в смиренье милом.
***
И абажур, стрекозы где-то? летят у водоёма?
тут? и гири на ногах весь пуд или ещё
чуть-чуть поболе, вериги нам натёрли?
Оле? или ещё кому? запястья, на щиколотках...

Изумрудная вена Сены, её каменный берег смотрит на город света,
отравленный модой любви и шансоном.
Мельница Мулен Руж перемалывает ночной воздух Парижа –
ночь, его второе имя, его сердечная мышца.
Зоб Триумфальной арки; скелетообразный Эйфелев гвоздь
вонзается в лобную кость в любой точке пространства;
призрачный запах масла и акварели с Монмартра;
в музейном саркофаге Лувра жует улыбку Мона Лиза, затертая до дыр,
икающая сотни раз на дню в проклятьях Леонардо;
разбросанный окрест...

Душа не кость - ее не скормишь,
но и без тела не живет-
прошепчет:"Это было- помнишь?!. "-
и стонет- иногда ревет!
Душа не кость - ее не скормишь
и не заставишь отвечать-
тревожит:"Это было - помнишь?!. "-
а мне приходится молчать.
Душа не кость - ее не скормишь,
но где виновного найти-
она пульсирует:"Ты помнишь?!. "-
а мне себя бы хоть спасти!
И вьюжат в памяти невзгоды,
где ветер странствий прочил зло-
забыть бы разом эти годы,
но я скажу, что мне везло!
Что я учился жить где...

По раскрашенным стенам глазом
Поведу. И тотчас отплюнусь.
Я бы царским издал наказом
Дать плетей за такую юность.

На сараях, площадях, и даже
Стенах. Дома родного пишут
Ничего я ни видел гаже
Чем похабные эти вирши

Ты почто превращаешь в гадость
Мерзкую. Все что видишь
Или это все, что осталось
Или ты себя ненавидишь?!

Ты кривляешься, сам не зная
Истины. То, что было -
На развалинах умирая,
Всех империй, кривлялось быдло

И по нашим костям скоро
Грянут. Шакалов стаи
Если...

О, муза, обнаженная до кости,
Твой героиновый оскал, цветочный труп,
Твой век никчёмный и твой спёртый воздух
Я пью с пунцовых тряпок нежных губ.

О, муза – аромат канав елейный,
Треск подворотен, звон разбитого стекла,
Глоток вина и едкий дым постели,
Постелей едкий дым, глоток вина.

В глуши облупленного свода грязной ночи
Трепещешь саваном, холодная душа,
И в язвах звёзд, от вьюги кровоточа,
Кричишь отчаянно – грешна, грешна, грешна…

Лежишь и корчишься под кривизной ограды...

Перемоют мои все кости,
Все осудят мои поступки.
Ложью, семя посадят злости,
Измельчат меня в сплетни ступке.

Я не буду в ответ ругаться,
Не хочу грязи ссоры злой.
Я привыкший — я слышал часто,
Шёпот сплетников за спиной.

Невозможно всем быть хорошим,
И я буду, как есть, таким.
Обойду ссоры там где можно,
Не боюсь их — боюсь стать злым.

Все по своему всё увидят,
И как нужно им, обьяснят.
Те осудят, кто ненавидят,
Те, кто любят, меня простят.

Перемоют мои все кости,
Сами...

Красивых люди не прощают,
как в горле кость - чужая красота...
О них завистники вещают,
что в женщине красивой - пустота...

Наверняка такая ноша,
Создателем даётся неспроста...
А ей, наверно, быть по-строже,
что б не свалиться вниз, потом, с моста...

К тем устремляются мужчины,
как мотыльки во свете фонаря...
Есть шанс - не встретить "половины",
а повстречать простого "звонаря"...

И находиться "под прицелом",
всегда; куда она бы не пошла...
Среди злорадствующих, смело,
себя...

Мой путь ещё не пройдет до конца,
Не все расставлены тире и запятые,
Но слышу я как многие другиеУмеют петь и громко восклицать.
На перекрёстках жизненных дорог
Теряем мы года в пыли и лужах,
И свои Души, вывернув наружу,
Заплатим Музе скромный свой оброк.

Мы Чувства обнажили до костей,
Вместили жизнь в рифмованные строчки.
Не хочется дойти до крайней точке
И очутиться в полной пустоте.

август 2002 г.

В открытом море кораблям,
Беды не будет от цунами.
Так что ж мы рвёмся к берегам,
Моля Богов, чтоб были с нами.

Уютом берег привлекает,
Земля надёжна и тверда.
Еду и кров нам обещает,
По ней бежим мы кто куда.

Бежим — кто медленно, кто быстро,
А море шлёт цунами нам.
И станет грязным берег чистый,
Зачем мы рвались к берегам?!

Мы счастье ищем, все мечтая,
Найти уютный берег свой.
Но так бывает, что цунами,
Разрушит берег тот волной.

И снова в море корабли,
Опять мы рвёмся...