Мысли о смерти

Вернуться лишь туда где бродит смерть
Туда где нет бессмысленных слов
Где можно найти душе успокоенье
И избавится от лишних оков.

Было б приятно бежать мне против ветра
Туда где нет травы и красоты там нет
Чтобы увидеть как красива темнота
И разгадать злой смерти там секрет.

Пусть там не будет ничего
Лишь темнота и темная земля
Облитая лишь кровью или болью
Но все же чтоб была.

Чтоб мог бродить по этой я стране
Красивой и бездушной сразу
Чтоб видел только, там кресты
На них...

Где же ты ангел смерти?
Кто тебя торопил?
У меня нет больше друга,
Кто его не любил?
Милый мой друг и близкий,
Верный, родной, просто,
Так и ушел по-английски,
Дверь, не закрыв за собой.
Кто же ты ангел смерти?
Как же посмел весной
Нас разлучить навечно
На каменной мостовой?
Был он смешной и забавный,
Мальчишкою молодым,
И крик вырывается страшный,
Кто же его убил?
Как же посмел ты ангел,
Улицей шел другой,
Когда убивали друга,
На каменной мостовой!

Больное время. Страждущий художник
Не волен нынче солнце рисовать.
Он времени безбожного заложник,
С сознанием не в силах совладать.

Больное время! Дети смерть рисуют…
Ведь нынче власть жуёт голодомор.
И чёрный Демон жертву свою чует.
Несёт он поколеньям приговор.

Лишь памятники смерти всюду ставят,
Тень мёртвых подымая из земли.
Не мёртвых, а себя пытаясь славить,
Живых они на горе обрекли.

Шесть миллионов!.. Вымерли бесследно…
За время «Незалежности» страны.
Ведь было время...

Из смертей – не выбирать.
Все они – не сладости.
Ну, а если – умирать,
То хочу… от радости!

А знаешь ли, как надо мыслить в Боге?
Увы, непросто, но теперь учись,
Мысль в Боге устремляет все дороги
К Отцу Небесному, в заоблачную Высь.
За все приделы, вне Земли, Вселенной
Ты устремишься сердцем и душой,
Любая мысль, что в Боге, вдохновенна,
И в ней найдешь ты радость и покой.
Мысль в Боге - совершенное желанье,
Она - молитва в Боге каждый миг,
Так Сам Творец вошел в твое сознанье
И стал твоим сознаньем, напрямик.
И Воли нет другой помимо Божьей,
И нет другой руки - Рука Отца...

Время мой страж и строгий судья.
Он мне отмерит Судьбы моей вехи...
Я не боюсь умирать, помнить буду навеки
Вера...Любовь - совсем не мираж

И умирая, услышу: "Любимая..."
Шёпот твой нежный над ухом моим.
С вздохом последним слетит твоё имя,
И после смерти ты будешь любим...

Ангелом светлым дождусь тебя милый
Голосом сердца взову я к тебе...
Знаю, по смерти мы будем любимы -
Если любовь есть в тебе и во мне...

Авимелех, от матери рабыни
Сын Гедеона, без особых прав,
Для храбрости на грудь грамм двести принял
И речь толкнул, братьёв-рабов собрав:

«Пора с моей роднёю разобраться:
От Гедеона сын я не один,
Их семьдесят. Чем всем им подчиняться,
Пусть буду я над вами господин.

Внушите жителям Сихема срочно:
Чтоб иго испытать им не пришлось,
Пусть властные дадут мне полномочья,
И помните, я ваша плоть и кость,

Страны Сихемской стану повелитель.
С аристократии не жди добра»…
На обещанья...

С большой трибуны раздаётся речь –
Когда народу мы дадим излишки,
Начнёт их милый трепетно беречь,
По крохам собирая на сберкнижке.

Из Интернета будет он качать
Не голых баб, а деловое чтиво
И сможет жизнь свою с нуля начать,
Ему лишь предложи альтернативу.

Сгоняет родный в Галатасарай,
Где на ура продаст свои матрёшки.
В родном краю наступит сытый рай,
Где каждый будет с миской и при ложке...

А может, хватит задницу смешить?
Ей хорошо, когда она без вилки.
И после смерти...

Сильнее смерти только память,
Но что мы помним о войне?
Мы научились словом ранить
Своих дедов в сырой земле.
"А я любил!"- вдруг из толпы,
На свет к могиле, парень выйдет.
А вслед за ним, - все братаны,-
"Ну кто теперь дедов обидит?!!".
И в этот раз, все замолчали,
Все те, кто память осквернял...
Сомкнувшись братскими плечами,
Полк павших войнов там стоял.

Дух не сломить ей, и не ранить,-
Сильнее смерти только ПАМЯТЬ.

У смерти право есть - отнять в сраженье жизнь,
на то она и смерть, но томагавк войны
в безпамятстве забрось, и от души отринь -
Берлин забытый не опаснее весны.