Мы танцуем белое хокку

Спроси у нее вдохновенья,
что сок виноградной лозы,
Сложи на колени старанья,
Водою прольется сама,
Поэзия горных вершин


***


Моя душа принадлежит Богу,
Мое тело ищет свой прах,
Так, что же мое,
Созерцание чувств и ветер незримой дороги


***


Поймай, что рядом, найдешь и далекое,
Смотри во тьму и полюбишь свет,
Найди разум, которого нет, который мертв


***


Через порог восприятия
Бредет одинокая тень,
Тень костров и молитв


***


Немного музыки, для...

рисунок на песке смывается прибоем
и пена белая врывается в шум тела
окутывает щемящее глубокое дыханье
бикини на русалке едва ли что скрывает

мы будем строить замки, закапывать друг друга
пить сладость поцелуев, текучий мед объятий
пир танца живота, нырянья с головою
и бесконечный взгляд насквозь меня куда-то

стекает ручейками вода с волос до низу
и капли на бедре горячем высыхают
на волейбольный мяч в улыбках вся уселась
сандалию уносит волною в зелень моря

С ветром в прятки играя,
он поет, что зимы не будет,
когда она неумолимо
почти-что касается пяток…
Куда-то кануло лето, и что с этой осенью станет?,..
когда снова зима раскроет свои ледяные объятья…

С вьюгой в бисер играя
все поет, что зимы не будет…
но сияние звезд не греет
холодное между ними пространство…
Оттого ли и демон печали
Снова скулит за дверью
И терпеливо считает
В квадратах из алебастра,
где, сколько целовано лбов
восковых холодных отсутствий
где сколько...

Ни вальс, ни пасодобль, ни канкан,
Любви их танцем стать могло лишь танго.
Есенин с Айседорою Дункан -
Страсть белой кобылицы и мустанга.

С пощечины их начался роман,
Ее ударил, со словами: Стерва!
Есенин был в тот вечер сильно пьян,
Хотя и трезвым не бывал манерным.

Он бросился тогда к ее ногам,
Просил прощенья, умоляя, плакал.
Кольцом стекло царапала Дункан,
Алмаз писал: Есенин - хулиган!
И миг спустя, внизу: Есенин - ангел!

Безудержная страсть. Потом - венец...

повалил снег
за окном все словно
белый серебристый экран
состоящий
из мерного потока снежинок
притягиваемых землею
неумолимо
и у снежинок нет сил
противиться падению
я смотрю за окно
внутрь зимы
вижу
холодные полированные
кристаллики времени
нереальное кино



* * *

дрейфует в ночи фрейд
и радиоволны чувственно
пронизывают насквозь
унося и вырывая прочь
из контекста времени
нанизывая пульсации
на нить погружения
во вселенную по имени
обольстительная
богиня...

со струн магической души
слетали яркие флюиды
осенним листопадом в зал
целуют губы микрофоны
горит червонный эрос – мак
переливаясь в дельфинариум слуха
радужным головокружением
вовлекаясь в притяжение
влажных бабочек ресниц
огненные всполохи танца
возбуждают затаившийся
грудной вокал глубин
из динамика солнца
обнимает-перебинтовывает
жгутами языческих змей
ниц поверженный город
во все стороны фонтан децибел
стреляет бенгальскими брызгами
в распахнутые молнии глаз
разрезая...

В разбитом зеркале рыдают отраженья,
Вмурованные в одиночные камеры иллюзий;
И паутина трещин мирозданья
Разползается из пучины подозрений.

Разваливается полимер на атомы,
Разваливается интеграл на бессмысленные закорючки,
Разваливается бесконечность на песчинки,
И божество покрывается блямбами.

Ведь кто-то звал нас? Показалось?
Кто-то обознался, нас окликнув.
Но мы пришли. Увы, напрасно.
Проходим сквозь, проходим мимо,
Нигде не задерживаясь, –
Фугасные боевые шизики...

«Не получается , прости…» , -
Скажу с улыбкой виновато .
Ну , кто же знал , что вот душа
С твоею встретится когда-то .

Но кто же знал , что всем мечтам ,
Что ты нечаянно дарила ,
И верить было-то нельзя ,
А я мечтал , чтоб ты любила .

А я воспринял , всё как есть ,
Поверил и мечтать решился .
И вместе весь безумный свет
От счастья в танце закружился .

Теперь… не верю никому !
Другие губы я целую ,
Другим теперь стихи пишу ,
Но по одной тебе тоскую .

Прости ! Хоть нет моей...

Твой Голос по-детски чист, непосредственен.
Лёгок, как снег, и по-женски естественен,
Сердцем глубоким согрет,
Жерлом вулкана задет
И защищен ледяным панцирем.

Твой Голос молчит, говоря,
И говорит, молча…
Но воспаленным лбом я припадаю к иконе Голоса.
Наслаждаясь поэзией святости,
Истой, неброской.
Твой Голос пахнет терпкими лилиями
И мёдом церковных свечей.
Твой Голос лучи Селенита льет,
Прорицая и соединяя любящих в одно имя,
Рисует узоры фиолетовым инеем.

Твой Голос во мне...

О чем сегодня говорит тебе кристалл сердца?
О чем поют птица и дельфин? –
О забвении боли и утешении страдания.
О магните сердец
И белом танце хрустальных звезд.
Когда двое, связанные гармонией одной,
Становятся в центр мира,
Они изменяют мир.
Они играют болидами, словно снежками,
Они пьют из рук серебряных дождей
И целуют корни вечных деревьев.
И тот Бог, что меж ними, творит Новый мир,
Простой, теплый и ясный.

5.11.14.
Н.Шлемова