Музыка сверчка

Музыка здесь ни причем
И слова ни причем тоже,
Просто музыкой мы живем,
Мы с тобой на неё похожи.

Мы с тобою в ней каждой нотой
Просыпаемся утром с ней,
Может быть она нашей дремотой
Когда много бессонных ночей.

Заполняя души пустОты
Или же раскрывая нас вновь,
Где затронуты эти ноты,
Отвечающие за любовь?

И когда ты её не слышишь
Ни малейшего её отзвука
Понимаешь и ноты пишешь
Ведь реальна любовь и музыка.

Музыка сфер растекалась прозрачно
В светло-сиреневой дымке зари.
Я беззащитна, пульсирую плачем,
В такт волшебству, за приливом прилив.

Слушайте все, осенённые Музой,
Ноты рождайте и в чудный аккорд
Их заплетайте. Космическим муссом
Пенится пусть Серафический хор:

«Свят Саваоф! Свят поныне и вечно!»
Как передать осознанье – Един!
Тихо вливается в миги звук Млечный
И растворяет скопления льдин,

В разуме, логикой жизни забитом,
В сердце, закрытом от тайны любви.
Кажется нам...

В каких неведомо краях,
В каких неведомо эпохах,
В дремучих, сказочных лесах,
Пень старый, весь покрытый мохом,
Сверчку, что рядом в траве жил,
В концертах сценою служил.

На нём, одев свой фрак сверчок,
Для маленьких, воздушных фей,
Взяв в руки скрипку и смычок,
Играл, забыв про всё на ней,
Отдавшись музыке душой,
В ней жил, чаруя мир игрой.

Ту сказку вечным, тёплым летом,
Волшебник, чарой добрых сил,
Послушав музыку, за это,
В знак своей дружбы наградил,
И счастье было там...

Тридцать лет один сатрап правит без амнистий,
Чтоб врагам не разодрать нацию, как листик.
В лагеря отец родной гонит люд аллюром,
Возвышаясь над страной пышной шевелюрой.

Валит лес без дураков, он хозяин крепкий.
Средь поваленных стволов люди – те же щепки.
Но однажды в тот лесок, брат придёт и точка,
В либеральный кузовок наберёт грибочков.

С родовым пятном семит, Каин коммунизма,
Дом на слом определит, чтоб спасти отчизну.
По уральскому хребту, по реке Уралу
Станут рвать державу...

Ночь...Слушаю сверчков...


Они поют перекликают


одно лишь слово:


МИР...МИР...МИР...


И правда,думаешь,а ведь МИР вокруг...

Пусто в доме. Фиалки ночной парашют
забывает раскрыться.
Домовой престарелый, всамделишний шут
грустно радует крысу.
Гулко. Умер, Ушел. Улетел в Тель-Авив
по велению крови.
Так кого-же прикажешь любить и гневить
и с любовью злословить?
А заглянешь- черкни номерок на пыли,
на громоздком комоде...
Ну, хотя бы сверчок деревяшку пилил,
так и этот не в моде.

Никогда не будет равенства,
На Земле среди людей.
И принц с нищим не сравняется,
Положением на ней.

Всяк сверчок, своё знать место,
Должен и его занять.
Первой скрипкою в оркестре,
Нелегко без связей стать.

В мире касты и сословия,
Не получится убрать.
Даже если всем условия,
Сможем равные создать.

Сила, ум и внешность людям,
Свыше разные даны.
Всегда было, есть и будет,
Меж собой все не равны.

Братство, равенство, свобода,
Невозможны средь людей.
Они сказка для народа...

Ах, музыка бывает так кратка!
Минута – умирает ее звон.
Но образ музыки не меркнет никогда,
И остаётся мой навеки он!

Когда мелодия нежна и высока
И на душе все легче и светлее,
Мне музыка напомнит облака,
И мир вокруг покажется милее.

Коль грозен звон, а звук жесток,
Тогда собой он нежность заглушает:
То буря в море корабли бросает
На юг, на север, запад и восток.

А если образ музыки шутлив,
И далеко ушёл посланник тьмы и ночи,
То это доброты шальной прилив
Раскрыл любви...

Ты музыка души моей,
Её ты песня и тепло.
Тебе свирель играет в ней,
И солнце для тебя взошло.

Ты музыка души моей.
И понимаю я отчётливей с годами,
Что ангелы из тысячи дверей,
Нам дали ту, где счастье будет с нами.

Ты музыка души моей.
О Боже — как же ты прекрасна!!!
Любовь нам радугой окрасит серость дней.
И в непогожий день на сердце ясно.

Ты музыка души моей.
Ты — всё чем я живу и буду жить!
Я понимаю с каждым днём сильней,
Что нас навек, связала любви нить.

Ты...

Моя музыка живет во мне.
Твоя музыка живет в тебе.
Для других она загадкой останется,
Но ни с кем из нас не расстанется.

День за днем храню я музыку в себе.
День за днем она поет в моей душе.
Только я, я знаю, что она
Услышана тобой, и ты
Связал ее с собой.

И наша музыка теперь связала нас,
Она видна нам сквозь сиянье наших глаз,
И она — одна на нас двоих:
Не разорвать ее никак,
Какой бы ни был крик.

Только ты, ты разорвать ее хотел,
Но «зачем» - ты объяснить мне не сумел...