Муза сна

Не буди во мне поэта!
Не кричи и не пинай!
Ты бродила, муза, где-то.
Без тебя не жизнь, а рай.

Ты гуляла, ты летала,
Ты купалась в облаках.
Но тебе и неба мало.
В сон вошла на каблуках.

Я без музы спал спокойно
В сутки целых семь часов,
А теперь бесперебойно
Слышу гомон резвых слов.

И они шуршат все хором,
Громко просятся на лист.
Не поддамся уговорам.
Я упрямый, хитрый лис.

Стоит дать разок слабинку
И пройдёт без сна вся ночь.
Стань-ка, муза, невидимкой
И лети...

Яков Есепкин

СУКРОВИЧНЫЕ ВИШНИ У ИРОДА

• «Ценителям Пруста или Борхеса, вновь решившим отправиться на поиски утраченного времени, либо вознамерившихся изучить его поливариантность, как и поливариантность будущего в целом, можно порекомендовать к чтению книги Есепкина. В них та же глубина и сила, но современника легче воспринимать и понимать.»
Л. Самойлова
I

Подвенечные платья кроты
Сотаили для моли в комодах,
Цахес зол, а пурпурные рты
Шелкопрядов толкуют о модах.

Се камелии...

Когда любви незнаменитой,
Мятежной, беглой и живой,
Я посвящал души открытой
И беспокойство и покой;
Когда надеждою виновной,
В часы общественного сна,
Невольно мучилась она
И в мир поэзии любовной,
Уединённа и нежна,
Летала с музой многословной,
Когда рогатая луна,
Богиня женских упований,
И ночи мрак, и вздор желаний —
Мою нестройную мечту,
Как сон волшебный, чаровали
И пустяками занимали
Младого сердца пустоту:
Чужим исполненный предметом,
Я обещался вам тогда
Всё объяснить...

1
Расплата, вроде, наступила,
ведь был повержен, в ней, Поэт -
уехав..., но хандра хватила
( за месть ) Онегина — в ответ...,
а Ольга — в скуке сожаления,
едва ль, через потуги зрения,
пыталась Ленского найти,
беря в расчёт их душ пути -
по жизни... Будет день грядущий...,
а тут уж ужин... После — спать...,
где каждому — своя кровать,
и для гостей ( Ведь дом большущий! )...,
ну, а Онегин, в зло аж впав,
умчался ( Всех — в сердцах — послав! )...
2
Затихли все...- в своей манере...

Здесь мертвых любят более живых.
И, пантеоны трупам воздвигая,
По злой привычке гениев своих
Толпой ханжей в могилу загоняют.

Бездарный хлыщ, петрушка, фарисей
Здесь в раму гения перед толпой рядится.
О подлый мир в украшенных гробницах!
Здесь жизнь кипит – но тлением червей!

Что государство! Даже и семья
На кухнях яд гордыни самомненья
В детей вливает с самого рожденья,
Скотским умом алтарь святой судя.

Покуда дремлют небеса и суд,
Здесь тернии...

Краеугольных камней много, а я думал один,
идя по берегу океана, отбрасывал их в стороны,
ясеневой тросточкой, искал гальку, нет, наверно
сегодня не найти, у грани, файв о клок, ти, с жасм-
ином, вода и суша, суши, сна сон, состоявшийся
вдвойне, он, (два в одном), тебе и мне, а что оста-
ётся? смотреть и участвовать, затаив дыхание, пе-
рвой, последней, любви придыхание, к небу, би-
рюза, на белом мраморе или наоборот, а собст-
венно, кто разберёт, маршрута маршрут, траек-
тория пути...

Ласкает музыки волна,
Аккордом наградит она,
Который в сердце отзовется
Медовой вспышкой солнца.

Мелодий высь и глубина
Уносит в новые пространства,
Ты как Садко в подводном царстве,
Встречаешь там богиню Сна.

В душе приходит все в движенье,
Пьянит весеннее броженье,
Пробуждена к любви планета,
Когда теплом она согрета.

И птички ноток напевают
Сладкоголосые мотивы,
Как эти скрипочки игривы
И эйфорией овевают!

В дворцах гармоний музы бродят,
Себе возлюбленных находят
И...

Ночь укрыла звёздным пледом
Одинокий, хрупкий мир.
Тишина в душе поэта.
Он про музу позабыл.

Он храпит в своей коморке.
Обогрет, здоров и сыт.
Нет страстей горяче-горьких.
Пламя в сердце не горит.

Спит поэт. Поэту снится
Лишь прошедший скучный день
И начальства злые лица,
Лампы свет и стула тень.

Но уже подкралась муза
С полной кружкой свежих тем,
Точных рифм нелепым грузом
И корзинками проблем.

Атакует вдохновенье.
Крепость сна падёт вот-вот.
Ночь сомненья и волненья...

Мы расстаемся. Всё так резко…
Мы рвем друг другу имена.
И между нами – Rupes Recta –
Прямая Лунная Стена.


И вниз летят обломки душ…
Остатки встреч, осколки дружб…
И свадебный кортеж кривой
тебя увозит, как конвой…


Я не погиб. Хоть был погибшим.
Затоптанным был под салют.
Теперь: не я иду по крышам.
Теперь: они – по мне идут…


И в жутком крике сатаны
на юго-западе Луны
на Терракотовой стене –
ты гвоздь в ладонь вбиваешь мне…



+



Мне одиночество...

1
А посреди густого леса
( Что был дремуч... и тем пугал! )
спадала, будто бы завеса...
и мрак, едва, ей уступал,
в мерцании...- лужайкой узкой,
на коей ( Здесь: манерой прусской! ),
свод, возвышаясь над землёй,
слыл укреплением ( Вдруг, бой! )...
и пусть, в столь маленьких размерах
( Зато, по правилам войны! ),
ведь состояло из стены,
а то - из вала, в полусферах,
и рва - приличной глубины
и, соответственно, длины...
2
За укреплением находилось
жильё..., нежданное в глуши...