Муза регулярно залетает

Ах, какое небо! Ах, какое!
Звёзды улыбаются в пруду.
Я тебя с собою на ладони
К звёздным караванам уведу.

И летит по небу всполох-птица,
Обнажая жаром Красоту.
Дождиком омытые ресницы
Сняли ожиданий пелену.

И вольются в синие просторы
Музы разноликой голоса.
В медь сплетая душами узоры,
Зажигая солнцем небеса.

Посмотрите, люди, в голубое
Небо поднимается Судьба.
Это наши с вами разговоры,
Это душ общения Звезда.

Зорями рассеются туманы,
Вёснами потянутся к мечте...

Осень и грусть -
две лучших подруги,
бушующий ветер -
их неистовый друг,
свинцовые тучи
щедро подарит -
и слезы прольются
на ковер золотой.

Грустная осень –
Вы ужасно ненастны,
И просвета не видно
Ливням косым,
И осенняя грусть
не дает спать поэту -
и мерцает печально
свет в холодной ночи.

На него мотыльком,
Муза ночью заглянет,
Покружит, согреваясь
У огня из мечты,
И тихонько дыхнет
не земной благодатью,
В дивный дар оставляя –
Вдохновение строки.

Меня вновь и вновь возвращает назад,
Когда мы с тобой вместе были,
Когда целовались, встречали закат…
И с пламенным сердцем любили.

С тобой мы часами могли говорить,
Запретными не были темы,
Мы были открыты, мечтали любить,
Тебе стал писать я поэмы.

Во мне приоткрыла ты музу любви,
Я каждую ночь окрыленный
Вплетал свои чувства, как нити, в стихи,
И был как романтик влюбленный.

С тобой вечера мне казались длинней,
А день на часы стал короче,
В ночи, засыпая, мечтал поскорей...

Менеджеру - офис, компьютер и скрепки.
Боссу его – одеколон терпкий.
Продюсеру – юное дарование,
И горькое в будущем расставание.

Для полицейского – власть и фуражка.
Форму носить, наверно, не тяжко.
Актёрам кино – ролей героев,
Их жизнь вне экрана так дорого стоит.

Мне бы утра без дождя,
Да по улицам ходить.
И смотря по сторонам
На бумагу душу лить.

Пропускать через себя:
Радость, боль и труд до пота.
Вот такая у меня
Пустяковая работа.

Всем важным министрам...

Он однажды придёт поутру,
Стих непознанный и неспетый,
Тот, с заоблачных круч заветных,
Пламенеющий на ветру!
В своей фабуле строен Он,
Строг в Святыне Великодушной, -
С бесподобностью всех времён,
Ощущеньем - как надо слушать!

До молчанья тот точен стих
Главных слов с сокровеньем смысла,
Что с рождения чую силу их,
Как с Живою Водой коромысло!
Тот Правдивости смелый звук
Заискрится, со мной сольётся,
Обопрётся на сердца стук
И в свой Храм, в сферы Муз вернётся!

Беру бумагу и сочиняю.
Строчку за строчкой на ней вывожу.
Словно её удовлетворяю,
Как после секса: ем и курю

Воображением опустошённый,
Прикосновением уставших глаз
Вновь проникаю в незавершённый
Комочек мыслей, нервов и фраз

От тех сношений, уже не частых,
Не от загулов что, а по любви
Родятся нечто рифмою связных
Мои и Музы дети-стихи

Они уйдут и в памяти смяты,
Где-то в пути заурядной судьбы
С полки забвения случаем сняты
Будут на место возвращены

Любви святилище воздвиг в своей душе.
И в мире не было великолепней храма:
Восторженная яркость витражей,
Гирлянды роз, затейливый орнамент.

Играла музыка, курился фимиам
И в ритуальном танце мысли-жрицы
Осанну сладкозвучно пели Вам,
Любви моей надменная царица.

К несчастью, возведенный мною храм,
Нисколько не пришелся Вам по вкусу,
Как видно, по сердцу иное счастье Вам,
Усердней служат Вам иные музы.

В душе пустынно, пыль на алтаре,
Цветы увяли, своды в паутине...

Механически-разрушительно обновляя гигабайты дерьма
в пыльно-свинцовом черепе, распотрошенном мышиной возней,
завидуя первобытной чистоте обезьян,
лечу болезнь – наличие тела – парами медного виски
с крепкой табачной росой, периодически разбавляя стихами
(любовь к жизни)

Разбрызганная вода сознания находит и принимает
все новые формы, вливается в чашу осенней психоделии
(иду на поклон к интимно-краткому,
просвещенному моменту безумия,
засыпая бризом возлюбленных глаз...

Объятья вешние венком сонетов нежных
Я сплел в груди, когда по краю крыши
Ты танцем ночи белой промелькнула
и одеждой
Тебе служила нагота, когда я слышал
Твое тончайшее звучанье ласк ночных
На шпилях синих сосен, в сердце лунном,
И спутником тебе была одна из нимф,
Одна из муз, одна из флейт приблудных.
Простор дыхания, воскуренный в цветах,
Тебе сопутствовал мистерией лиловой.
Я не держал тебя на риск свой, на свой страх,
И ты со мной теперь, лишь в памяти безмолвной,
В терновой...

Так много камней брошено в меня,
Что ни один из них уже не страшен,
И стройной башней стала западня,
Высокою среди высоких башен.
Строителей ее благодарю,
Пусть их забота и печаль минует.
Отсюда раньше вижу я зарю,
Здесь солнца луч последний торжествует.
И часто в окна комнаты моей
Влетают ветры северных морей,
И голубь ест из рук моих пшеницу...
А не дописанную мной страницу,
Божественно спокойна и легка,
Допишет Музы смуглая рука.
6 июня 1914, Слепнево

Анна Ахматова. Сочинения...