Мутные сполохи дней

Сквозь сны и мечты
Верного друга искала она.
И ни какаие там нибудь коты,
А собаку-Настоящего дружбана.
Однажды дождливым днём
Девушка ехала в какой-то дом.
Добрые люди ей адрес дали
И приют ей показали.
Придя в приют сказала она:
"Мне собака нужна".
Работник приюта ей комнату показал,
За одно и сказал:
"Собаку бери любую,
Малую иль большую".
Девушка принялась за выбор
Ведь собаку очень сложно выбрать.
Чтож поделать,
Это вам не рыба.
Собаки были разные...

Спустилась ночь на чёрном парашюте:
Моё окно мерцает, как свеча…
И диск луны на землю смотрит мутно,
Как серый глаз под маской палача.

+++

Когда невечный человек
Глядит на вечный небосвод
Он видит над собою свет,
Куда по смерти попадёт…

+++

Над землёй кружатся листья
Льётся музыка дождя…
И на сердце бродят мысли
В бесконечность уходя…

+++

Мне звёзды окнами казались,
Когда я в полночь шёл домой
И фонари не зажигались
На нашей улице пустой…

+++

Снег сходит...

Я стоял и грустил.
Дождь казалось что вечен.
Мир был мрачен и сыр.
Тьма плыла мне навстречу.

Я замёрз и промок
До костей, не иначе.
Ливень дик и жесток.
Вот бы дать ему сдачи.

Я ведь ловок и смел
И умею бороться.
Но стоял и терпел
И мечтал встретить солнце.

Дождь был слишком силён.
Он могучий противник.
Не нанёс бы урон
Дав ему подзатыльник.

Оставалось страдать
Вспоминая былое.
Крупных капель стада
Навалились гурьбою.

Сырость кожу рвала
И терзал холод душу.
Я...

Сверкнуло!
Грррохнуло..!
Застыло.
Пронесся легкий ветерок,
И дождь пошел! С такою силой,
Что моментально я промок!

Взбесилось небо!
Полыхало!
Хлестало струями воды!
Ручьями мутными сбегало
В новорожденные пруды..!

Рррвануло!!! -
Клен, огнем крещенный,
Шипел от боли и стонал,
А я, удачей оглушенный -
Фортуне руку целовал...

Константинополь - Православия оплот
И Рим второй, у стен трёхсот тысячная турков
Армия, защитники: три тысячи италийцев,
Шесть тысяч греков. Крещение приняв

Царь Константин не мог подумать
О том, чтоб отступить, Царьград - обитель
Православия не мог без боя сдать,
Уж лучше жизнь Христу отдать!

Полягут все, и царь повержен
Константин, и сотни тысяч горожан!
А жертву христиан за Христа и Крест
Бог примет, Москва поднимет Веры крест

И на Руси Святой восстанет...

Не избавит от забот,
Время пьного веселья,
Из реальности уход,
Утром дарит боль похмелья.

Часто верят отчего-то,
Люди в силу забытья.
В то, что вечер без заботы,
Скрасит серость бытия.

Спрос рождает предложение,
Есть на каждый вкус дурман:
Водка — пьщих развлечение,
Травку — курит наркоман.

Курят, нюхают и колят,
Пьют — и всё, чтобы скотом,
Став, быть куклою без воли,
Позабывши обо всём.

Но нет жизни без забот,
Утром ждут похмелья муки.
Тошнота и сухой рот,
И бывает...

Думы тяжкие, буйну головушку,
К низу клонят, лишив собой сил.
И не слышишь в лесу ты соловушку,
Белый свет тебе больше не мил.

Что ж ты молодец добрый сдаёшься,
Аль душою совсем стал ты хил.
Рода славного ты и бороться,
Должен, даже когда нет уж сил.

Ты гони прочь печаль-тоску лютую,
Что в душе подколодной змеёй.
Сними с глаз, пелену обид мутную,
И не дай, стать ей горькой слезой.

Ты мужчина, а значит — ты воин!
Страдать можешь, но плакать — не смей!!!
Так бывает — иной раз...

Я не зрею, давно перезрел,
Во мне старое новым светится,
Сердце капает соком дел,
Взгляд души моей в небо целится.

Да, по зеленым я тропам ходил,
Ноги босые бил о камни,
Ну и что, что мозоли сносил,
Ведь следы свои не оставил.

Только помнит меня лишь трава,
И глаза раскрытые мака,
Может стены, где стихи читал,
Да бродячая ночью собака.

Не везет мне, ну ладно о том,
Все ж живу  и что-то  теплется,
В голове моей есть много тем,
Может быть, стихом поделится.

Не зову и не...

Слезы неба ползут по стеклу,
Обгоняя грязные пятна,
Шум небес разогнал тишину,
Дал прохладу, что миру приятна.

Слезы неба, что скажете вы?
Для чего на Землю спустились?
Вы несли чистоту синевы
И в мутный поток превратились.

Чтобы грязь очищать Земли
Или души людей от пыли?
Или чтобы сады цвели?
Чтобы люди жизнь полюбили?

Слезы неба, вы дарите нам
Очищение души и веры.
Вы несете нас по волнам.
Осторожно в пути, гондольеры!

Он вырвал с мясом боль и ночь,
разбив стекло рассвета,
он окунулся с головой
в кипящий жар души;
но ночь, как вошь, как шлюхи стон
в постели разогретой,
смеётся грязной тряпкой губ,
и тяжестью лежит
на срезе мутного зрачка,
на петлях ржавых шрамов,
где пустотой плюёт свеча
в глухой подвал рассвета,
где небо, бросив ляжки туч
на свой холодный мрамор,
достало солнца мятый луч,
и написало смерть.
Но из щелей червивых стен,
из всех продрогших окон,
течёт душа, как рожь, как...