Муть

Опять привычные маршруты,
Опять дней будних череда.
В часы слагаются минуты,
Уходят как в песок вода.

Всё хорошо, но отчего-то,
В душе томление живёт.
Рутина будней как болото,
В неё попавших засосёт.

Увяз, в движениях свободы,
Как прежде, нет в моих, теперь.
Застрял в себе, нет дальше хода,
Из тупика не вижу дверь.

Застрял, а мысли шевеление,
Лишь помогает утонуть.
Моё ускорив погружение,
В болото будней, скуки муть.

Опять дней будних череда,
Опять всё тоже и все те же...

Я смотрю в танцующий огонь,
Не тесня в груди своей вопросов,
Ты гори, бродягу лишь не тронь
Он такой же, как и ты философ.

Как и ты, он раздувая пламень,
Мелочей земных не замечал
Иногда, в него бросали камень
Те, кого он дружески встречал.

И тогда, глаза искали бога,
Что б он мог рассеять эту муть,
Озарил знаменьями дорогу,
Ускользая сутью в Млечный путь.

Чтоб он грусть в душе бродяги стёр
И тот мог осмыслить всё без спешки
Посмотреть, как догорит костёр
И во тьме мерцают...

Знаменитая есть кошка
Серафимой величать!
С ней вчера мы повстречались,
Интервью решили взять.

Хоть хозяйку она любит,
Но решила не скрывать,
Что поведала нам Сима
Вам хотим мы передать!

"Майне либе" есть хозяйка,
И её Любашей звать.
У неё счас день рожденье,
Ей сегодня мяу - пять!

И меня, хоть мяу - мяу,
Она любит, что скрывать,
Но недавно стала Люба,
Ох! Меня в ванной закрывать!

Я назначила свиданье
Коту Ваське вечерком,
Но Любаша не пустила...

Историю рассказывать
Начну издалека:
Случилось все в Испании
В средние века.

К известному художнику
Алхимик вдруг пришел,
Сказал, что краски лунные
Случайно изобрел.

Особый в полнолуние
Они дают эффект.
И тут же он добавил:
"Но есть один аспект:

Имеют краски лунные
Загадочный секрет.
Пиши, что хочешь ими,
Но только – не портрет!"

Художник усмехнулся
И ящичек убрал.
Алхимик распрощался,
Но денег он не взял.

Проходит ещё время,
И поступил заказ:
Портрет был нужен...

Он глаза открыл, не веря,
И подумал: «Это сон».
Вспоминал: он запер двери?
Был вчера «хороший он».

Вновь открыл, и вопль истошный
Вдруг сорвался из груди.
В это верить невозможно,
Это в жизни не найти.
Там у ног его сидело
Существо, не описать!
Очень тоненькое тело,
Руки, ноги, пальцев пять.

А лицом, почти что рыба,
С кожей гладкой голова…
Даже брови встали дыбом, -
Воздух выдохнул едва.

Тело всё в чешуйках, в блеске,
Вроде, как комбинезон.
Аргумент искал он веский...

Две крупинки, две слезинки
Снега талого, дождя.
И в ладонях две копилки
Разных опытов. Судьба.

Где-то солнцем поворкуют,
Где-то грозами пройдут,
Ветром высушат любую
Заболоченную муть.

И покуда на планете
Есть мужской и женский след,
Будут зорями воспеты
Твоё право ЧелоВек

Быть любимым, и любимой,
Увлекая Суть в сердца--
Растворить неуловимо
Одиночество венца.

Пусть жил ты скромно…, но, угарно,
ступаешь, через прозы жуть
( признаться…- оной жизни – суть
и, к сожалению, ни чуть-чуть ),
а я, прости, вершу вульгарно!

Зачатым ставши, ненароком
( Страны Советов час настал! )…
Ведь мир, приход твой, явно ждал,
чтоб Капитал «права качал»
( а сеновал, здесь, лишь намёком… ).

Но как бы ни было…- случилось…
И День Рождения наступил,
а в Праздник сей – ты загрустил
( нутро раскрыв – по мере сил,
где грусть, по факту, проявилась...

Шипенье, невозможность, и причина, не
найдена, а сложность в чём? в событиях,
(случившихся), рекой, что накатили и собой,
расчистили и разобрали, печали, рассуждений
муть, где действие? и напоследок путь, прервали,
переплётов чехарда, сломал он ногу, и разборок
ерунда, (не вывела на чисту воду), а что, зачем?
забыли? болела голова? погода поменяла ход?
циклонов и давлений вод, что в воздухе витают.
…………………………………………………
Мораль сей басни такова, не думай, голова
не заболит, спокойней...

Я по первому снегу бреду.
В сердце ландыши вспыхнувших сил.
Вечер синею свечкой звезду
Над дорогой моей засветил.

Я не знаю — то свет или мрак?
В чаще ветер поет иль петух?
Может, вместо зимы на полях,
Это лебеди сели на луг.

Хороша ты, о белая гладь!
Греет кровь мою легкий мороз.
Так и хочется к телу прижать
Обнаженные груди берез.

О лесная, дремучая муть!
О веселье оснеженных нив!
Так и хочется руки сомкнуть
Над древесными бедрами ив.


1917



Майкл Космика...

Ах, как жестко секунды убыстрились!…
Не просил ведь. Не ждал. Не готовился.

Но отрывисты дни, словно выстрелы…
кто-то падает…
дальше — полосы…


И я слушаю эхо от выстрела…
И я всматриваюсь… аж – глаза дугой!…
в безобидную рябь телевизора…

Это я умер там…
Или — кто другой?!…


Ну, вот только что: диктор рассказывал…
И вот – нате! Помехи… япона-сан!…

НЕ ХОЧУ БЫТЬ
ДОЖДЕМ ОДНОРАЗОВЫМ.
Не хочу: пошуметь и закончиться.


…Ни единой картинки.
Лишь всполохи —
по экрану...