Мурлычет довольно

Верить хочется нам всегда,
Верить можно. И даже нужно.
Где друг с другом сойдемся дружно.
Не на день-на два, на года.

Станет личной чужая боль,
И прохожий протянет руку,
Чтоб облегчить чужую муку,
Чтобы друга исполнить роль.

И не выбросят из квартир
Обессиленных и безвольных.
Люди властью будут довольны…
Меж соседями вечный мир.

Можно верить! И можно ждать.
Хоть решать должен каждый это
А пришельцы с другой планеты
Не помогут счастливым стать…

27.07.11 г.

Как хорошо! Я центром снова Дома.
Блаженны ощущения, тепло.
По телу разливается истома,
И сердцу удивительно легко.

Благодареньем плещется в окошко
Прозрачный ветер летнего тепла...
Я соберу в душевное лукошко
Все одаренья солнечного дня.

Нет за окошком пасмурно,лучисто
Исходит ощущенье доброты
От Мира, от Любви, и голосисто
Запели радуг восходящие мосты.

Всё хорошо! Не может быть иначе,
Коль с сердца обновлением светить.
И лучики тепла довольно зрячи--
Умеют созиданием...

Дом горел. Сгорали бриллианты.
Ножки подкосились. Сейф дымил.
В этом доме жили эмигранты
из России, так префект решил.

В пламени безжалостном и строгом
плавилась оставленная жизнь.
Дым метался, чёрный, перед Богом,
и клубами подымался ввысь.

Кончено. Упали перекрытья.
Взоры удручённых горожан.
Мальчик убежал, весёлый, прытью,
подпалил случайно мальчик Жанн.

Синева. В покое Андалузы.
На поля крестьянин выползал.
Господа с России – словно трусы,
так их Бог пожаром наказал...

Где Истина, скажи? В красотах ли природы,
В любви ли матерей, столь жертвенно-святой,
В правлении ль царя, скрепляющем народы,
В мужицкой ли душе, открытой и простой?

Мой брат, отринь пути, что нам мостит лукавый,
Чья смертная стезя давно предрешена.
Доподлинная суть и Истины, и Славы
В Евангелье святом навек заключена.

В Отеческом дому обителей довольно,
Пером не описать те дивные места.
Пусть будет нам в миру и голодно, и больно,
Но уготован рай для верящих в Христа.

Но, вообще-то, я не один.
И дурные мои привычки...
Отпрыск тех вековых скотин,
Где от женских сердец отмычки.

Я небрит, и, наверное, груб,
В голове моей Аляска,
Зов металла, избушки сруб,
И у женщин в глазах опаска.

Но я, выросший на дерьме,
И стреляю довольно метко!
Мне намыть бы своё к зиме.
Зуб из золота, как отметка.

А потом Париж, и кутёж...
Бабы валом, и деньги пыль.
У меня в душе нетерпёж,
Приключения просто быль...

Выбирайте, пока один!
Завтра в...

Костлявый месяц изогнулся под давлением таски,
Он приподнял свои вески, но снова погрузился в бред.
Его заточенный хребет рвал ночи полотно – рассвет,
Его покроет этот свет, как в прошлой жизни нас пески.
Все дело в том, что мы близки. Он воспаленный в свете дня,
И прям как я, твердит о Боге. Ему б воды и в тень упрятать,
Он сух и чем осталось плакать? И снова собирался падать
Лишь бы не вспоминать себя. Лишь бы не вспоминать себя
Шесть миллиардов не довольны и он останется безвольно...

1
«Все вы, поэты, не от мира!» -
«Онегин, я достал цветы...!» -
«Порхаешь..., как дитя Сатира;
но вот к кому, всё мчишься ты?» -
«Да к Лариным...» - «Ну, и чудило!
Однако..., там, тебя - не хило
встречает местный коллектив?» -
«Конечно!» - «Братец...- не мотив! -
Обыкновенная семейка...:
Тут всё понятно, милый мой.
Иль «втрескался» ты, с головой,
под их-то интерес? Налей ка...
Но пойла там не пей, совсем,
иначе сдохнешь — без проблем!» -
2
«Оставь, Онегин, ты — не в духе...

Гранитных бурь палящее волненье,
И страхом зыблемый порог,
И пуль прямолинейных пенье -
Перенесли мы, кто как мог.
В стенных дырах прибавилось нам неба,
Расписанного тезисами дня;
Довольны мы; зубам не нужно хлеба,
Сердцам - огня.
Истощены мышленьем чрезвычайно,
Опутаны мережами программ,
Мы - проповедники в ближайшей чайной
И утешители нервозных дам.
До глупости, до полного бессилья,
До святости - покорные ему,
Бумажные к плечам цепляя крылья,
Анафему поём уму.
Растерянность и...

Императору, тот чай налив,
поднеся став на колени и главу
склонив при этом, беззаветна
участь той, всё ему, служенье
трон, сила, разум, посох власти,
ей любовь к нему, напасти,
дети, стирка, варка, штопка,
и конечно же уборка, тех
дворцов и тайных комнат
где хранятся: злато мира,
изумруды и топазы и другие
камни, стразы ей, та участь
тоже, потому он всех дороже,
малым, ведь она довольна, выб-
ран путь, та участь, вольна….

Ваши руки, мадам, прекрасны!
Я любуюсь ими весь вечер...
А глаза так горят опасно,
Я мечтаю о нашей встрече.

Ваши пальчики ловко и нежно
Пробегут у меня по телу...
И скажу я вам эдак небрежно:
- Не приступим ли сразу мы к делу?

Те глаза, что горели страстно
Вдруг нальются неистовым гневом.
Я не думал, что так опасно
Предаваться мечтаниям смелым.

А пощёчина словно "довольно!"
Ловко данная вашей рукою...
Я б не думал о вас так привольно:
В моих мыслях вы были другою...