Мукт творчества

С экрана мне внушить паяцы тщатся,
Что путь поэта – и позор, и смех,
Что недостижен, сколько б ни стараться,
В России у читателей успех.

Посмотрим, детки. Кривды злое время
Идёт к закономерному концу.
И ваше скоморошеское племя
Есть антипод терновому венцу

Спасителя, дающего таланты
Отнюдь не для того, чтоб их зарыть.
И мир спасают гении-атланты,
А срам шутов и златом не прикрыть.

Изыдьте, бесы! Ваши изгалянья
До тошноты доводят русский дух!
И не загасят адские кривлянья...

Мне парни кричат Афгана:
«Пиши! Исполняй свой долг».
Руси кровоточит рана,
Но был бы из виршей толк!

Обложен, как волк, безсильем
И праведной нищетой,
Богатых козлов всесильем
И мукой за Русь святой.

Иудина мразь глумится,
Себе покупая честь.
Не вырваться. Не пробиться.
Не выжечь мерзавцев лесть.

Цветочки им да закаты,
Любовь до скончанья дней…
Молите Христа, ребята.
Чтоб сделал меня сильней.

Ты перемешиваешь огонь в камине
в далеком обветшавшем замке, в северной стране.
Мы здесь вдвоем, разгадываем станцы «Книги Дзиан»,
это – книга Пролога,
Читая эфирные междустрочья,
сердцем вспомнив сензар и санскрит,
и наслаждаемся гармонии последней глубиной.
Тускнеет свет, но ты спокоен, мудр и над судьбою властен.
Который век мы ждем своей Звезды…
Мы выбрали спуск вниз, чтобы подняться Вверх,
но мы свободны изнутри,
взгляд ясновидящего кротко ясен…
И не проложены морщины страха на...

У часи ганьби народу, у роки
неволі
й сліз,
народилась під Москвою
жінка-
революціонист.
З самого дитинства знала що
є УНР,
ОУН
і мету не поділяла, що
розсіював
комун.
Київ-це столиця слова, і
Тичини, і
Зерова,
то й слова несла до всіх, наче
істини
горіх.
І тому була готова їхати
подаль від
дома,
аби думку донести:вщент
цензуру
на листи!
І з терпінням, вона дбало
йшла к гестапо, наче кожен
день
таке бувало,
й угорі намалювала наш
тризуб, у
ньому й слава!
"Тут...

Константы ему постоянно мешали, не мог опред-
елиться, он тут или там? иллюзия творчества по
пятам, преследовала, делала вид, души его поги-
бшей магнит, заложил бесу, одержим был и стю-
ардесса чувств делала вид, что она в курсе и они
заодно, нервов гвозди, забивал в своё же тело и т
о неумела, часто промахивался, загибал их, как
пальцы рук, при подсчёте возможных вариантов,
вероятностей, версий, умножал, возводил в квад-
рат и куб, делил без остатка, вычислял корни, из
пустого в...

Я выпил жизнь почти до дна,
Но глина дна всё не видна.
Довольно длинен жизни путь,
Настойчив в цели только будь!

Не скучно с целью долго жить
И как прекрасно жизнь любить.
Совсем не страшно умирать,
Когда сумел цель передать!

Стремись,поэт,к высокой цели,
Воспеть не бойся идеал,
Прославь себя в любимом деле.
Мы пьём за это свой бокал!

В бокале рифмы мастерсские
И сок размеров золотой,
На блюде точки,запятые
И звон мелодии живой.
P.S.

Пьём за тебя,за творчество и цели...

ЧтО б там лжецы ни голосили,
Мол, пой свободно, соловей! –
Но в пореформенной России
Искусство – жемчуг для свиней.

Такого во миру не встретишь:
Паря под взмах Пегаса крыл,
Десятки лет ты бисер мечешь
Лишь для свиных похабных рыл.

Не спишь ночей. Исходишь кровью.
Кромсаешь сердце на стихи.
Испепеляющей любовью
Одолеваешь гнёт тоски.

И Небо гению открыто,
Но против мира не попрёшь.
Ведь свиньям дорого КОРЫТО.
На кой им жемчуг?
Не сожрёшь…

Ввек сердцу не утешить боль,
Покуда Родина распята,
Покуда гномы-бесенята
В ней королей играют роль.

Покуда мерзкие шуты
Рядятся в Гамлетову тогу,
Искусству преградив дорогу,
Мычат и блеют, как скоты.

Народ повергнув в нищету,
Глумится знать остатанело
И душит всё, что наболело,
И Истину, и Красоту.

Удел певца – из тысяч воль
Извлечь эссенцию снаряда.
Покуда Родина распята,
Ввек сердцу не утешить боль…

Чистый лист, расскажи мне о том,
Что досель не сказал я народу.
Как Голгофу делить со Христом,
Как не кланяться князю-уроду.

Как пожизненно честь соблюдать,
Не разменивать скорбь на сопливость.
Как нам выжить и перестрадать,
Видя подлую несправедливость.

Чистый лист, ты уж многих видал,
И Шекспира, и Данте, и прочих.
И немногие прежний запал
Пронесли через хлад длинной ночи.

Я доселе кровавлю тебя
Излияньями сердца больного.
Злюсь, смеясь, и терзаюсь, любя.
И не надо мне...

Пролог

Я отодвину в сторону черновики,
Не позаимствую строфы,
На белом листе озарения
С душой говоря без сомнения.
Для внешних звуков закрою слух,
Я для одной Тебя лишь тружусь
И вслушиваюсь в Дух.
Я отстраняюсь от себя
И Музы плача печальные
И зрящие насквозь глаза
Возьму в проводники,
Пустыню жизни пересекая.
Не трону названьем мест,
Где судеб наших осталась тень,
И кровью записаны имена…
Но только одно мне ответь,
Царскосельская муза,
Зачем мы приходим сюда разлучаться...