Мудрый

Губами губы я ловлю
И нежно глажу груди.
Тебя тогда я разлюблю,
Когда меня не будет.
Молчим в ночи, мудры без слов,
Ведь фразы из них лживы.
Природный ген - игра в любовь
Мы только ею живы.

Глаза твои как грезы
Влекут в долины рая.
В них искорки и звезды
В меня глядят, играя.

Горю как пламя от костра
И жарко в страстном смерче.
Пускай любовь - лишь в жизнь игра,
Но чтоб до самой смерти.

Глаза твои как грезы.
Гляжу в них, замирая.
В них всей Вселенной звезды,
В них жизнь...

Не просто жить на белом свете,
За жизнь сражаясь каждый день,
И быть пред совестью в ответе,
За трусость, хитрость или лень.

Чтоб жизнь свою или чужую,
Как божий дар воспринимать,
Чтоб душу вечную , святую,
На серебро не поменять.

И все, что ты окинешь взглядом,
Все, что природой рождено:
Земля, вода и все, что рядом,
Все человечеству равно.

Что здесь ты вовсе не властитель,
Законов жизни не творец,
Ты мысли разума носитель,
Природы мудрой ты венец.

И не проси...

Слепой кшатрий Абхимукти
стоял в Сарванг-асане
и мыслил о святом пути
посредством трех Дхарани
и двух Самадх: «Прабхакари»
и «Дхийна-Парамита»
И солнце злое от зари
добралось до зенита…
Он об архатстве помышлял –
поклонник махаяны…
и сутры наизусть читал
из «Дашабхуми-вхьяны».
Крутил из пальцев мудры он,
ждал Бодхисаттвы слова.
Сансару тыщу раз – мильон
прошел…опять и снова…
Он для себя буддизм открыл…
До этого был йогом…
И на санскрите говорил…
И рассуждал о многом:
Что...

Наукой признанный мудрец
И храмов божеских творец,
Скажи живущему не век,
Кто есть ты нынче, человек?

Природы ль мудрой ты венец
Иль Богом посланный творец,
Ты- царь земли и с нею вечен,
Ты- совершенен, безупречен?

Тебе даны все возвышенья,
Уменье, разум, размышленья,
Словами мысли выражать
И уникальностью блистать.

Так почему в иных делах,
Отбросив мудрость, совесть, страх,
Как богохульствующий монах,
Земле, природе- будто враг?

Зачем свой разум утверждая,
Крушишь...

Не рви свои письма,
Не рви.
Нет украшений
У нашей любви.

У откровения
Правильный стиль:
Разум на "свалку",
Цензуру в "утиль".

Сердце мудрее
Канонов веков.
Сердце лелеет
Мудрость стихов.

К сердцу однажды
Вспорхнет из письма
Рожденная жаждой
Вечность сама.

Не рви свои письма.
Умоляю: "Не рви!"
Нет украшений
У нашей любви.

Идёт по дороге бродяга,
Котомка у него за спиной.
Ковыляет рядом пёс,
По кличке бедолага.
Да спешит вперёд подруга сума,
Что стала женой.

Туда идёт, куда ветер дует –
Не задумываясь, что впереди.
Что судьба ему в пути надует?
Коль живёт он посреди
Сумы и беды.

Но нет на лице печали,
Лишь усталость и морщины у глаз.
Для общества же он в опале
И везде для себя находит отказ.

Нет, он не вор и не пьяница –
Как у всех, те же ноги и руки.
И казалось бы, какая меж нами...

Если понять, что несовместимость
двух пожелавших идти в жизнь по вечности
есть неприятие недостатков, взаимное,
преувеличение их многократное,
то надо думать, что есть и обратное
мы назовём то прощением, в сущности.
Проще сказать, полюби недостатки мои,
и возгордись моей глупостью мудрою,
всё относительно, если задуматься
глупость от вечера, мудрость, по утру, уж…

Семь красок единятся в белом цвете
и жить, они, в гармонии согласны,
и, только вместе, обретают счастье,
и друг за друга завсегда в ответе.
Семь нот звучащих, музыки основа,
скрываясь в белых клавишах рояля,
под чёрными, полутона теряя,
и, вдруг, диезы обретают снова.
Какая это мудрая система,
всё относительно, так просто, гениально,
как только заменяем мы тональность,
тон основной становится химерным.
И в жизни, так случается, порою,
На белое и чёрное условно,
мы, упрощая, просто...

И опять, под мерцанием лика луны,
И под звуки тонкой, печальной струны,
Я тебе расскажу о горе любви.
Ну, так что же, в картину мою загляни:
Его имя сокрыто, его памяти нет,
Он уже не увидит солнечный свет.
Он теперь лишь легенда старых веков
О коварной любви великих богов.
Он не мертв, но вся жизнь его умерла.
Почему же любовь его так предала?
«О, прекрасный из всех, кто ходил по земле,
Что нашел ты в этой холодной Луне?
Ведь твоя красота была даром богов,
На земле не нашлось бы...

Пожухли травы, тихо засыпает лето,
В разлитых лужицах хрустальной тишины.
Крик журавлей с небес тоскливою приметой –
Летят… прощаясь, с грустью легкой до весны.

Лишь лёгкий стук падения сосновых шишек.
Дождинки бусами на нитях паутин,
Да в кронах ветра шум всё тише, тише, тише,
А вот и вовсе, будто сонный, поутих.

Закат. Уже последний луч зарылся в хвою.
Мне на ладонь спустился глупый паучок,
Задумался о чем-то, на мизинце стоя,
Последним солнечным, обманутый лучом.

Дымок...