Мрак безысходность

Когда не пишется ни строчки
И вместо счастья ржавый гвоздь,
Когда мир сузился до точки
И ты везде незваный гость,
Когда не твой рассвет над морем
И ночи тоже не твои,
Когда тоска осиным роем
И жизни смысл не уловим,
Когда твой сад изрублен в щепки
И вдрызг разбиты зеркала,
Когда на сердце холод цепкий
И безысходности скала,
Когда цвет неба тошнотворен
И время замедляет стук.
Все называют это горем…
Бессмысленный нелепый звук.

Жизнь меня отторгает
Телом чужим, инородным
И, как щенка швыряет
Тычет в дерьмо, да мордой,
Бьёт так жестоко, хлёстко
По голове, и больно,
Мне убежать не просто,
Богу кричу: « Довольно!»
Бога молю не надо
Мне испытаний больше,
Веру мою, в награду,
Пусть заберёт Святоша.
После меня отторгает,
Буду перстом чужеродным,
Молча, душа принимает
Купленную свободу,
Отданную за веру.
И безысходность века
Я продолжаю мерить
Слабостью человека.

И вот опять, пустой вагон,
Но не пустой, людей здесь много,
Всё те же, что вчера,
Но всё не те. Так шумно,
Душно, бессмысленно и шатко.
Опять до Автово идёт,
А рядом кто-то захрапел...
Всегда интересно было: что там?
Там, куда не пускают обычных...
Тяжело...почему всё хорошо, а мне
Грустно...Выйду...Потрачу последние пятнадцать...
Зато теперь стрелять не надо...
Как-будто жизнь вдруг изменилась,
Или дождь... За это время, что я ехал
Пятнадцать станций...мысли, дрожь.
Я ноги...

Я устал быть лишь твоей мечтой,
Я хочу быть частью твоей яви.
Я склоню колени перед той,
Что обнимет крепкими плечами,

Занесет осеннею листвой,
Отогреет теплыми речами...
Я склоню колени пред тобой
Долгими апрельскими ночами.

Ведь ты хочешь быть моей мечтой,
Ведь ты просто грезишь моей явью.
Этот романтический отстой
Повторяет дикое "ай лав ю"

Изо всех щелей. Куда не плюнь -
Всюду однотипные сюжеты.
Черный ворон, словно белый лунь,
Выбирает угол рикошета.


В мгновенье...

Образ исчезнет,сердце простит
Толь-ка душа почему то болит
Та-же улыбка,те-же глаза
Я не забуду,уже не когда
Открыто окно, за окном пустота
Серые тучи уносят года
Стрелки часов безысходна идут
Унося за собою прощальную грусть
Остались теперь мы толка друзья
Знаю что ты не забудешь меня
было ли это наша судьба
или обычная жизни игра

Отчаяние разрывает,
И душит неприкаянность,
А безысходность убивает -
Пророча невозможность.

И выход скрыт из тупика -
Не видно просветления.
И крик, сжимая в кулаках,
Я заглушу сомнения.

Судьба рисует кирпичи
Движеньям, намереньям.
И на дороге тупики
В моих всех направленьях.

Как карты доли разгадать
ЕЕ предначертанье?
Я в слепоте своей опять
Наткнусь на отторженье.

Как мне прочесть к себе письмо
Написанное небесами?
Пути прозрачную тесьму
Узреть как под ногами?

Как нам много отмерено,
Только порвано, склеено
Речи сивого мерина,
Песни вечного Леннона.

Суета проживания,
Непонятность стремления,
Фанатизм обожания
И комизм обалдения.

Беспардонность насилия
Тяжкий вес унижения
Безысходность бессилия
Пох...фигизм окружения

Пусть буден спокойным сон
Пусть будет приятной ночь
В ночи пусть раздастся стон
И мрак он прогонит прочь
В объятьях прекрасного сна
Из плотского бытия
Пусть радуется она
Тому, что с ней рядом я
И в свете ее очей
И в шелесте ее слов
Все прелести всех ночей
И нега предутренних снов
Мы можем с ней говорить
А можем молчать в унисон
А можем друг другу дарить
Прикосновений сон.
И в стуке наших сердец,
Который разгонит мрак
Привидится, наконец
Вся эфемерность врак.

Я забросил в чулан мечту,
Что все будет еще хорошо
И с мечтою забросил ту,
Что когда то за счастье нашел.
Это счастье я пил столько дней
Я любовью его черпал
И теперь в бочке счастья- на дне
Остается дегтя бокал.
Ясно все, если враг как враг.
И прекрасно коль друг как друг,
С другом можно спуститься в мрак,
А врагу не протянем рук.
Мы в беде не проходим мимо
И друзей ценим лишь настоящих
Только как нам простить любимых
С недомыслия зло творящих.
Мы , любя, их хватаем за руки...

Flood-tide below me! I see you face to face!
Clouds of the west – sun there half of hour high –
I see you also face to face.

Crowds of men and women attired in the usual costumes, how curious you are to me!
On the ferry-boats the hundreds and hundreds that cross , returning home,, are more curious to me than you suppose,
And you that shell cross from shore to shore years hence are more to me, and more in my meditations, that you might suppose.

2

The impalpable sustenance of me from...