Моё творчество

Несколько трубок из алюминия,
Парус и два надувных поплавка.
И горизонта тончайшая линия…
Мы на плаву. Твердь уже далека.

Белого моря пучины холодные,
Тучи дождливые, ветры навальные
Нас не смущают – стихии природные
Преодолимы, как мысли печальные…

Лодка скользит по волнам водомеркою,
Кажется, ветру подвластны всецело мы…
Море не мерь сухопутными мерками,
В море пути не бывают бесцельными.

Мы среди моря – стихийное творчество–
Строим дорогу за грань вероятного:
К Храму...

В смене ночи и дня,
В буднях серых толкучке,
Потерял я меня,
И счастливый мой случай.

Моё тело бежит,
Сквозь часы и минуты.
Жизнь во мне пролетит,
И не жил я как-будто.

И всё ближе и ближе,
Подбирается старость.
Ростом делая ниже,
Годы дарят усталость.

И всё меньше с годами,
Во мне времени плотность.
Жить забыв за делами,
Я несусь в смерти пропасть.

Сута всё сует,
«Я» моё тонет в ней.
И меня во мне нет,
Тело лишь средь людей.
Марковцев Ю.

Зеркал не скрытое враньё
Меня в уныние ввергает.
Сердце моё трепещет...В мае
Вернётся счастье в дом моё.

Давно не та...Как прежде жду,
Волнуюсь, в ожиданье встречи.
Пусть красота небезупречна,
Помочь уговорю луну.

Я отыщу полутона.
Намёком тонким, робким взглядом
Проникну в суть вещей, но с адом
Не распрощаюсь никогда.

Задорный смех нас опьянит,
Поможет в этом тёплый вечер.
Про всё, забыв, согреюсь встречей...
Твой взгляд сильнее, чем магнит.

Счастье сотку из нежных слов...

На ране соль и боль обид,
Летит и светится болид,
От крови красное пятно,
Открыто в ночь моё окно.

Сгорают звёзды в вышине,
И ничего не надо мне,
Как только лишь забыть ту боль,
Оставив от всех страхов ноль.

Забыть воспоминания.
Пусть буду будто там не я.
Я здесь, сейчас моё начало,
Движенья время не настало.

И лишь морщинок паутина
Царапает любви картину.
Попалась всё-таки мне мина.
На части рвусь, летит всё мимо.

Противоречия, соблазны,
Что так прекрасно, безобразно...

Да, знать необходимо источников наживу?
а заглотив, её адепт как камертон? (и зна-
ний светоч расшевелит в душе, («кларнет»,
а звук родиться? или нет?), (и ветошь не
прикроет амбразуры, да, течь), пробьёт и
приоткроет слово, что ни старо, а как бы но-
во и творчества почуяв перемены, энергии
наполнив до краёв, и эйфории буйный рёв,
посыл, прибавка, откровенье, и понял он,
своё предназначенье, что доступ получил,
и принят в этот круг, что не смыкают, плос-
кость, «дуг», овалов...

Я по нашей улице, выйду за околицу,
А там степь широкая, ждёт меня давно.
Моё время скоро уж — скоро уж закончится,
В прошлом всё останется, спрячется оно.

Здравствуй степь бескрайняя, здравствуй степь родимая.
Я не знаю — свидимся, мы ль с тобой ещё.
Жизнь прошла, а где она?!! - пробежал знать мимо я,
Когда в мире счастье я, догонял своё.

Трав степных мне запахом, вскружит снова голову,
Вспомню как я в юнности, здесь встречал рассвет.
Защемит сердечко вдруг — не вернуть былого мне...

Калька

Взвиваясь над назойливой толпой,
Стандарт сбывает крашенный Меркурий,
И дракул заражают красотой
Фигуры пустотелых дев и фурий.

Заверченные в глянец до плечей,
Сиреневою матовой прокладкой
Обжатые, глядят, и нет прочней
Уз ситцев кружевных изнанки гладкой.

В зерцалах бельеносных тьмы скелет
От пола источается, лелея
Гофриры лядвий меловых, паркет
Скользит крахмально с пудрами келея.

Венеция – обманутых юдоль,
А мы зане храним ее зерцала,
Чтоб вечная танцующая моль...

Как странно — всё моё сознание,
Вмещает мозга килограмм.
Весь опыт, радость и страдание,
Всё «Я» моё, томится там.

Там электрическим разрядом,
Мысль, мир души рисует мой.
Его то раем, а то адом,
Мне сделав, заберёт покой.

Там я —такой, каким себя сам в себе сОздал.
Там то, что знают все и то, что знаю только сам.
Там целый мир — огромнее чем Косомос,
Вселенная, но весит — килограмм.

Я заперт в этом килограмме,
Я в этой серой массе, где-то в глубине.
Умрёт она — и «Я» жить...

Дышали снегом облака;
в тенистой келье ивняка,
чуть слышная вода
молитвенно застыла;
вблизи воды,
где травы спелись,
играя беззаботно,
как младенец,
слепая сфера неба
сапфиром раскололась;
и грезил ветер,
нагоняя
горячий летний сон,
что отражался драгоценной рябью
на чешуе зеркальных рыб;
и горизонта тонкий звон
рассвет сплетал в соцветья;
и юный лучик янтаря,
изящным пламенем, ронял,
в помол росы, испанский веер;
и жилистые тающие ветви
смиренно волхвовали над камнями...

Заблудился я в городе-призраке,
Тенью брёл средь домов чужих.
Говорила слова — как искорки,
Мне душа, но забыл я их.

Никого и вдруг гром в тиши,
Меня в тело вернул моё.
Но теперь во мне нет души,
Потерял я в том сне её.

Без неё в мир назад, в Земной,
Своим «Я», в ум опять попал.
Оттого сам себе чужой,
Неприятный себе сам стал.

И теперь нужно вспомнить мне,
Чтобы стал я опять собой.
Те слова, что тогда во сне,
Были сказаны мне душой.

Только в разуме «Я» искал,
Долго эти...