Мой город

А помнишь, как осень металась над городом сонным,
Врывалась в дома или души, и вновь исчезала.
Каким ты казался потерянным, грустным, бездомным,
А я свой роман в тишине и тепле все писала.

А помнишь, как мы уходили от снов и иллюзий,
Казалось, что мы победили, но мрак пораженья
Запомнили сразу, и я поняла, что не любит
Наш сказочный город чужого иного вторжения.

Ну что же поделать, осталась лишь память о лете,
И бабочек тени, едва ль мы цвета различали.
И в прошлое наше опять...

Бабочка над городом летела*

В зеркале прозрачного хитона,
Отражался город пышно белый
Облаком застывшим, полусонным...

Крался следом ветерок лениво
Полудрёмным утренним затишьем.
Любовался трепетностью дивы,
Прятался за трубами на крышах.

Солнца луч пробился на свободу,
Вспыхнул небосвод сияньем алым.
Бабочка, стряхнув долой дремоту,
В перламутре утра засияла!

Огоньком над городом вспорхнула!
Пел ей песню ветер неуёмный!

В майском белокипенном загуле...

Ночь на город опустилась
по-кошачьи, осторожно.
Своего она добилась.
Что казалось многосложным,
Превратилось постепенно
в стаю мыслей-мотыльков.
Ночь их ловит вдохновенно
И читает без очков.
Вот, попался новый бражник, -
Всем знакомый мотылек.
Мысль о том, что пуст бумажник,
День зарплаты ж так далек.
Дум наивных, легкокрылых,
Наловила ночь сполна.
В сон летать их отпустила,
Но осталась лишь одна.
Мысль о главном, добром, вечном
Бьется о стекло души.
Проживет она, конечно...

Оккупировал город
Удушающий зной.
Пот струится за ворот
На дворе, как в парной.

Нет надежд на пощаду, -
Неутешны прогнозы.
Не приносят прохладу
Летом ливни и грозы.

От жары лень и скука.
Щиплет кожу от соли.
Мне с тобою разлука
Сердце ранит до боли.

Без тебя мне не надо
Ни еды, ни вина.
И ночная прохлада,
Без тебя, не нужна.

Пусть гроза и дождь с градом,
Вечным пусть будет зной.
Лишь бы знать, что ты рядом,
Что ты рядом со мной.

Легла на город ночь - моя подруга,
Надежда на забыться хоть на миг,
Тьма так густа, что кажется упруга,
И сердце глухо отбивает стих.

Зачем скажи, Ты, мне дыханье,
Сорвать дал с губ ее тогда,
Рвет на кусочки расстоянье,
Ворует силы в никуда.

И порознь ляжем спать в постели,
Сегодня тоже, как вчера,
Сменила мне мои метели,
Без жалости в груди жара.

Блестящая дорога через забытый город
Алмазный лабиринт сверкает ярким светом,
А звёзды временами испытывают голод
И падают в болото измазанных портретов
Чернильными ночами, когда огни ослепнут
Из скомканных улыбок сплетаются страницы
Вливаются потоки в несчастную надежду
На чёрных проводах сидят ночные птицы
И следом лезет солнце, как разъярённый демон
Пытаясь разогнать размытую усталость
И в стыке двух стихий вдруг застывает пена
Погибшая навеки раздавленная жалость
Прорежутся глаза...

Здесь город, как и всюду
И жители, такие как везде
И с них должно начаться
Спасенье на земле.

Все протекает в том же русле
Одни грустят и не смеются
Другим охота по рез вить
И все хотят под богом жить.

А ведь они не понимают
За ними наблюдают
И все поступки, помыслы
В итоге разбирают.

Лжецы завистники и шарлатаны
Другим упорно роют ямы
И начинают проклинать
Когда в ту яму угодят.

И был перелёт длиной в моё детство,
Меня самолёт уносил на восток.
А я как застыла в паденье с отвесной
Скалы, или с пулей влетевшей в висок.

И помню восход в то чудесное утро *,
Небесными красками был он расцвечен!
И может, тогда рассудила я мудро,
Душа не погибнет, коль мир этот вечен!

И так повторялось не раз и не два,
Когда покидала свой город родной!
Так словно прощалась я с ним навсегда,
И так же навеки прощалась с собой!

И если мне выпала карта страдать,
От крика...

Этот город, пропылённый, тополиный
Мне знаком, как журавлиной стаи крик.
Среди улиц и вокзалов терпеливо
Я отыскивал в нём тысячи улик:
Ту скамейку нашу, парк шумящий,
Дребезжащий голубой трамвай,
Мост гудящий и почтовый ящик –
В нём конверт так часто застревал.
На окраине калитки на запоре.
А заборы – высотою до виска.
Я, забыв про ссору, давний номер
В книжке записной своей искал.
Только медлила рука. У автомата
Виновато я монеткой скрёб стекло.
Солнца в сердце было слишком мало...

Я поеду, поеду в свой город!
Окунусь в неприглаженный быт,
В милый, с детства знакомый мне говор,
И пойму, что я напрочь забыт.

Все тропинки-пути истоптали
Миллионы других башмаков.
Все слова, что рвались из гортани –
У других рифмачей-мужиков.

Волга та же, а всё же другая.
Мутны воды, а были светлей
И не радуют взор. И пугает
Обездвиженность кораблей.

И в глаза раньше так не бросалась
Обездоленность ветхих домов
И какая-то серость усталости
Всё видавших хазарских холмов...