Мотор

В кайф монотонная песня мотора,
За окнами мчатся природы просторы.
Давит музон, давят стерео звуки,
Адреналин и уже не до скуки.

Мягкий асфальт и упругое кресло,
В кабриолете с подругой не тесно.
Кожа на коже, карбон и примочки,
Режет свет фар в фиолетовой ночке.

Яркий неон,цифровая подсветка,
Держит чувиха во рту сигаретку.
Радужный блеск пролетающих тачек,
Тянется лентой дорога на дачу.

Воет резина, поддаст обороты,
В сотню проходит братан повороты.
Стонет чувиха упершись...

Был чудесный выходной,
На природе чертыхался.
На переднеприводной,
По ухабам быстро мчался.

Берег глиною сырой,
Встретил дрифтом и заносом.
Я упрямый как ковбой,
Атакованный вопросом.
*****
-Когда же мой Лещик спиною заблещет?
Когда же оставит разводом свой след?
А сердце рыбалкой упрямо трепещет,
Я нерест не видел уже много лет.
*****
И,

Рык мотора режет слух,
Все вприпрыжку громыхает.
И захватывает дух,
А жена не представляет.

Как уделал я Ниссан,
Как умыл родного...

Прогорел, ничего не осталось,
Только пепел белесый седин.
И нет сил в душе, даже на вялость,
В ней пустой, я блуждаю один.

За окном шумит мир беспрестанно,
По нему всё бежит в смерть свою.
В неё двери открыв, как все кану,
В миг, когда жизнь свою всю спою.

Словно зверь, мотоцикл мотором,
Проревел за окном во дворе.
В сквере птицы поют звонко хором,
Исполняя Гимн летней жаре.

В паутине запутавшись муха,
Прожужжит басом, чувствуя смерть.
И опять стихнет, пав совсем духом,
Ей...

В синем мраке за окном
заметались тени.
Мир заснул тревожным сном,
полным сновидений.

Снится миру суета
городских кварталов
и пустая маята
горожан усталых.
и мерцающая муть
тусклых мониторов,
навевающая жуть
ледяных просторов
той изнанки бытия,
что, презрев реальность,
обозначила себя
словом «виртуальность».
Снятся миру рёв машин,
греющих моторы,
и неоновых витрин
яркие узоры…

Обезумев от людей,
мир готов смириться
с тем, что шум грибных дождей
больше не приснится.

В двух тысячном двенадцатом году…
На верхнем нашем здесь Дону!
Последним судоходный кран прошел…
Фарватер с трудом себе нашел.
Теперь ему здесь не пройти…
Лодке с мотором трудно идти,
Есть такие на Дону места…
Пятьдесят сантиметров до грунта.
В советские времена такого невидали…
Кое-где на Дону… дна не доставали!
Теперь вброд, можно перейтить…
Посреди Дона… плавки не замочить.
Хотя ещё Дон можно возродить,
Почистить хорошенько и углубить…
Родники повсюду начнут бить,
Рыбка станет...

Здесь были деревни, с печами, с садами,
Никто и представить не мог никогда,
Что будут исчеркивать небо следами
Воздушные, с ревом моторов, суда.

Так хочется снова в деревню вернуться
И в дверь постучаться: а дома ли дед?
Но здесь головами об облако бьются
Дома и горит электрический свет.

Мы едем за МКАД от толкучки столичной,
И дачи как в сказке навстречу бегут,
Уютные... Вдруг здесь живет по-привычке
Хозяин, в чью честь этот город зовут?

Устав от гудящих, светящихся, пестрых...

Чёрный ворон над Родиной закружил…
Черёд казаку на Дону, - знать пробил!
К боевому походу зараз готовиться…
С братьями своими не ссориться.
Враг вокруг Руси шевельнулся…
Распаду Великого Союза улыбнулся.
Смеётся тот, кто смеётся последний,
А день – то, как видно осенний…
За осенью всегда… матушка зима!
В войнах России помогала завсегда…
Так пусть враг сейчас, не оскаливается…
Россия окрепла и поднимается!
В воздухе моторы уже гудят…
За границами повсюду зорко следят.
А коль и казак...

Голубое небо - радость высоты
Голубое небо - детские мечты
Рёв мотора, встречный ветер
Горизонт, спокойный вечер.

Голубое небо - завтра снова в бой
Голубое небо - я вернусь живой.
К "другу" повернулся, вот моя спина
Выстрел грянул подлый как исподтишка.

Голубое небо - ложь, кругом обман
Голубое небо - призрачный туман.
Всем воздастся по заслугам
Кто был враг, сосед и "другом".

Голубое небо - горечь на губах
Голубое небо - боль стоит в глазах
Голубое небо - замок на песке...

В комнате без окон ходят мыши...
Раньше, когда не было трубы,
а сейчас подавно...
Тихо...
Только гул мотора...
Страшно
видеть шум дождя
и не слышать лета...
За стеной зима,
тридцать градусов яда,
с крыши свисает лёд
гроздьями винограда...
Будем ставить вино на весну,
ловить тепло на блесну,
на поцелуях в десну
будем петь...
Духи умерших мышей
в неглиже,
в парандже,
в душе...

Плесните, Жорж, чего-нибудь такого…
Зевнёт заслонка. Втиснутся дрова,
и точно так же – разные слова
про жизнь. Их будто языком корова
слизнёт парок…
Последняя глава.

Над чёрной степью, замершей от боли,
ревут моторы – бой до темноты.
Патрон… Ещё патрон!.. – окрикнешь ты.
Старуха всхлипнет, – вспоминая, что ли… –
на мельницу божась, как на кресты.

Растянет тени. Затрещат цикады.
Степняк* пройдёт по кругу «высоту».
А выше птицы – серебристый Ту,
под музыку транзисторной Гренады...