Морские духи

Ветер вольно в плавнях бродит,
Гладью стелется речной,
Заводь рябью беглой вскроет
Да взъерошит брег волной…

Он как будто в пляс заходит,
Сольно странствуя рекой,
Вот затихнет, вновь заводит
Хоровод свой затяжной…

В левый берег вихрем точит,
Злится правой стороной,
Рядом где-то леший сочит,
Машет длиною метлой…

В тёмном барстве с ума сходит
Дух магичности лесной,
Дружно с ветром верховодит
Этот «дядька» с бородой…

А с глубин пучиной правит
Царь величности морской,
Всех...

Бог был милостив к нам: преподал нам уроки.
Он от нас же самих нас пытался спасти.
Исполнители воли Господней – пророки
становились преградой у нас на пути.
Мы всё время идём по пути суицида,
так что гибели нам избежать не дано.
На Адама и Еву не держим обиды
и ведём себя так, будто нам всё равно,
когда кончится всё, когда выйдут все сроки –
те, что Бог нам отмерил в начале времён.
Мы забыли про то, как явились пророки
и продлили агонию наших племён.
Самых первых из них матерьяльною...

Забей с высокой колокольни,
Что ты один. И дальше в путь!
Чрез тернии к высоким звездам
А там поймешь, надеюсь, суть..
Ты в мир попал не ради смерти,
Но ради цели той, святой,
Что с молоком впитала веру
В ее божественный настрой.
Ты будешь плакать, будешь мстить,
И жизнь пустой казаться будет.
Но ты постой, не торопись
Быть может рядышком пребудет
Вся истина твоих страстей,
Огонь измен, хлад подлостей…
Случится так, ты жизнь поймешь
Коль нет, ты цели не найдешь…
Но главное не...

Туманны небеса,
На палубе роса,
Грэй проглядел глаза,
Оглядывая берег.
На мачте алый клин
Поднял романтик Грин,
Наивная Ассоль в любовь и сказки верит.

Кудрявый кипарис
Ласкает свежий бриз,
А любящий Парис
Зовёт свою Елену.
Жесток судьбы каприз,
И сердце, камнем вниз –
Не прошибить никак супружескую стену.

Вечерний воздух сух,
Захватывает дух
И больно ранит слух
Мольба в невольном крике.
Тоскующий Орфей
Рыдает о своей,
Блуждающей во тьме Аида – Эвридике.

Волну рассёк...

Я васильковую надежду дарю тебе в начале лета,
И незабудковую нежность в заливе утреннего света,
И ласк ромашковых безбрежность в долине залитой лучами,
И кашиц белых безмятежность в затишье лунными ночами.

Дарю тебе тепло дыханья приятного морского бриза,
Веселых бабочек порханье при ожидании сюрприза,
От восхищенья ликованье, чтоб дух захватывало разом,
И колыбельной напеванье в стране, где отдыхает разум.

Фиалковую радость ныне вплету в венец наш обручальный,
И лютиками полевыми...

Соитие гармонии Эллады
И хаоса свободы авангарда
Придали геометрию любви
Ее скользящей тени.

Вдохнув согласья неба,
Безукоризненный
Пульс краски
Лугового сна,
Как италийские холсты
Ренессанса,
Узор движений
Ее мира
Плел солнца
Жилы.

Венским вальсом
Она вскружила
Лиру
Сердца.
Нервозным
Пламененьем романтизма
Распахнула
Страсть.

Кислотным блеском
Импрессионизма
Разбрызгала
Духи морского бриза
По следу легкому.
И только
Повторяла правоверно
Фригийским ладом...

Сегодня шестнадцатое,
Июль.
Жара обдает унынием
Мутные окна квартиры.
Федерико Феллини
И ночи Кабирии
На пару с взъерошенной псиной
Проедают время лета.
Мирное опустошение.
Южные сны при свете
Городского солнца
Льются дыханием винным.
Надоедливый шум
Мечты.
Та, что разбавить в силах
Последние сводки
Глухой пустоты
Утонула в московских пробках.

Семнадцатое.
Рюкзак с утра раздался пенной массой.
Бодрячком
Очередная порция скандала
С престарелым родственником.
И, все-таки...

И взяла Мариам пророчица,
Аарона сестра, тимпан,
Иеговы Его Высочеству
Гимн воспела, за Иордан

Призвала за собою следовать,
Иегове ту песню петь -
В соответствии с тем, что сделал он,
И что сделает ещё впредь.

Вслед за ней населенье женское
Ликовало и всей толпой
Пело песнь про дела еврейские
И какой Фараон тупой.

***

«Пою Иегове, Он так высоко превознёсся,
С конями всех всадников Он в вод пучину поверг.
В Египет народ наш уже никогда не вернётся.
В жестокой борьбе...

Весенний снег в плюс десять, кормящий колдовством
паучью сеть холодного рассудка, микробов рядового сна.
Развернутое сердце строкой упанишад.
Тугая нить причин и следствий разрывается хлыстом,
бьет пробужденьем по устам,
что вишней новобрачной нырнут в апрельский сад –

взойдут словами без резонов, оснований,
но, содержащими в себе намек природных глаз,
что наша жизнь и наша смерть, лишь данность эпизода,
что наше все – ничто и для всего мы малость,
горсть пепла в турбулентности...

Я несказанно рад тому
Что был рождён неподалёку
От мест, где лоск дворцовых стен
В веках тускнеет понемногу

Где жили, в разные года
Те, кем гордимся мы поныне
Где разделяется Нева
Чтоб принимать суда морские

Места, в которых я рождён
Полны страдания и славы
Здесь, усыпальница царей
Великой и Святой державы

Фасады пожилых домов
Ещё хранят воспоминанья
Полночных, бомбовых атак
И улиц старые названья

Все, девятьсот, блокадных дней
В мечтах лелеял враг бездушный...