Морская лирика

Ночь.
Тень шевельнулась,
И встала рядом
И шагнувшая из темноты
Мне сказала
- Ну здравствуй!
Это я, -

-Да. Сказал я
Это действительно- ты?!
О, Боги!
Сбываются сны

Стопор
Остановились все мысли
- Я тебя искала
- И я искал тебя всю жизнь
Ее глаза сверкали
Она смотрела Душой
В меня
Из темноты

-Это я, -
Она тихо сказала
- Да,
Это действительно ты!

Тьма сомкнулась
И нежно нас приобняла
Меч встреч
Отсекает следы

Я хотел помолиться.
А начал — рыдать.

И текли по щекам,
и горели
невнятные слезы…

И была пустота…
в бесконечных рядах…
И меж теми рядами
всё попусту было.

Без соли.


И мне пресно дышалось.
И пресно жилось.
Были женщины рядом
до муторности
сладковаты…

Был безвкусный восторг.
И безвкусная злость.
Всё без смысла. Без соли.
Как скатыши сахарной ваты…


И работало сердце:
сквозь обод нуля
кровь и слезы мои
щелочными кругами гоняя…

Я сладился. И видел, что...

Ты поверишь?!
Есть
Девушки-феи

Фея мне как-то сказала:
- Я не взрослею,
Я испаряюсь,
Таю
Я чувствую,
Как время капает и убывает,
Меня потихоньку съедает

Ей было лет уж немало
Но она как ребенок блистала
Смеялась, щебетала, звенела
Фея совершенно не болела
- Мне хотелось людей научить
По-иному мечтать и любить,
Но меня вначале опоили,
А затем все чувства опошлили

Настоящие феи здесь долго не живут
Им душно и немного больно тут
Фея пальцем по стеклу провела...

На сердце грусть,
Взгляд смотрит в дали.
Туда где вечная весна.
Где ты, где я, где нет печали,
Где мы с тобой. Я жду тебя.

Согреет солнце,
Дождь утешит,
Укутает зари краса.
В ночи глубокой ждет лишь встречи,
Большая яркая звезда.

Одна из всех, всех тех миллионов,
Что тоже светят, но не мне.
Нежнейшей цепью взор мой скован,
Любимая.
К одной тебе.

Быть поэтом - это значит то же,
Если правды жизни не нарушить,
Рубцевать себя по нежной коже,
Кровью чувств ласкать чужие души.

Быть поэтом - значит петь раздолье,
Чтобы было для тебя известней.
Соловей поет - ему не больно,
У него одна и та же песня.

Канарейка с голоса чужого -
Жалкая, смешная побрякушка.
Миру нужно песенное слово
Петь по-свойски, даже как лягушка.

Магомет перехитрил в коране,
Запрещая крепкие напитки,
Потому поэт не перестанет
Пить вино, когда идет на...

Он говорил спокойно и ровно
Голос глубокий его не дрожал
Она улыбалась,
Женщина была довольна
Он ее почти - что
Два часа ждал
Он посмотрел глубоко
Прямо в ее Душу
Улыбнулся и чего-то ждал
- Ну-ну, продолжайте,
Я буду Вас слушать
-Нет!
Сказал мужчина
Я уже все сказал!

Равновесие в сумраке есть

В сумерках славно мечтать,
В сумерках легче летать,
В сумерках есть полутень
И божественная
полу-Лень

Равновесие в сумраке есть

Черно-белое, как кино
Сумерки
Растворяют жесткую грань
Здесь нельзя играть в домино,
Здесь стоит одна Тишина
И растет цветок герань

Равновесие в сумраке есть

Если хочешь уйти за грань
В сумерках в середину встань
Стой спокойно, ровно и жди,
Жди...
Волна обнимет, поднимет –
Иди!

Равновесие в сумраке есть

Кобальт небес. Облаков бирюза.
И цвета соли — колонны.
И золотые Изиды глаза…
Вспомни.


Жертвенный камень, впитавший рассвет,
щурится алым отливом…
Остров завернут, как рыба в пакет,
в ливень…


И крики чаек, как чипсы, хрустят,
из века — в век залетая…
Лоб в крупных каплях. Душа в новостях.
Странно…


Тонна тебя. Иль всего полкило.
Здравый ты…
Или хворобый…
Даль посветлела. Вставай на крыло.
Пробуй!


Солнце Египта буравит висок.
Мифы цепляются в душу...

Лучший правитель тот
О котором лишь слышал народ

Хуже тот, который заставляет
Любить и хвалить себя
И сам об этом знает

Еще хуже правитель может
Лишь приснится
Это правитель которого
Свой же народ терпит и боится

Но есть такое правительство
Которого
Люди лишь презирают
Им стыдно за него
И они делают вид, что не знают его

Если правитель мудр
Сдержан в делах и словах
Если он вежлив и при нем
Исчезает в народе страх
То такое правительство
В веках
Называют
Ваше...

Кузьмин ушёл! Москва ещё осталась.
Не всю он изуродовать успел,
Творя архитектурный беспредел
И заработав кое-что на старость.

Была Москва французам отдана
Когда-то и изрядно пострадала.
Но сколько ей досталось от вандала,
От Александра Кузьмина!
12 июля 2012 г.