Молот

Зачем?
Совесть, честь, порядочность... играем в загадочность.
Слов шелуха, в поисках стиха, молотил дурень пшеницу,
хотел напиться прыгнул в криницу, напился воды тупи-
ца/умница, ума палата, а ключ у медбрата, знал серожа,
чья крива рожа, знал да поучал, значения большого не
прЕдавал, баловАл, игрался, врал и не заврался(?), Б-
гом ручался, Любовью красовался. Был добрым/злым,
а как стал полным/пустым, самоваром вскипятился,
водкой/чаем упился, сел на крыльцо, молодцом, то бра...

Жизни крест мой такой и под утро опять,
Упаду я из сна, в омут боли.
Но я снова смогу, лапы смерти разжать,
И из омута вырвусь ввысь, к воле.

И уменье дышать, возвратится ко мне,
И я воздух глотнув, выпью жадно.
Весь в холодном поту, вспыхнув в жизни огне,
Возвращусь, в мир живущих обратно.

Сердце бешенно в грудь, молотить начнёт вновь,
Я вздохнув, вновь почувствую тело.
И по жилам моим, побежит быстрей кровь,
Боль меня, растворить не сумела.

А на улице мир, снова сходит с ума...

Вечерний огонь вливается в сердце.
Закат нависает кузнечным молотом.
В двери стучится протяжный холод,
будто смирения зимний вестник.

Вечер отшельником в келье замёрзшей
перебирает фонарные чётки.
Ржавь горизонта, брякнув защёлкой,
день среди сотни теней подытожит.

Зимние звёзды, расставив все точки
над угловатыми тёмными кровлями,
падают в снег, словно в солому,
и разжигают дыхание ночи.

Эта каменоломня бездушия,
Да отбойного молота злоба,
Газа смертного жизни удушие,
Где отчаяние до озноба.

Груды разных камней вместо целого,
Грязно-чёрная метка на коже.
Хватка сильная закоренелого,
Приспособленного, только всё же...

Данной тверди опасная скважина.
Сердце бьётся всегда до забоя.
Даже если душа подзагажена,
Никогда не сдаётся без боя.

Вагонетки бегут к терриконику,
А порода вся через абзетцер
До песчинки уходит к виновнику,
Провокатору этого действа...

– Как дела у теа?
– У чая?
– У тебя??
– Начало с начала.
– Что?
– Угрюмый утюг
повешен,
мятый сюртук
подвешен,
винный сарай взломан
подступающим сентябрём…

Что-то рухнуло.
Это небо
заколдовано.
– Аа…
– Та – суть ведьма…
– Кто?
– Немыслимая стихия
поглотила
уродливо
сколотым
бивня
дождём.

– А осень?
– На пороге скучала.
– Аа…
– Я ведь ей: - Сначала?..
А она синоптиков кормит,
на меня не глядит,
уходит,
когда рядом
рождает
перегной октября
скошенным
влево...

Жил себе дедок и жил,
По дрова он в лес ходил.
Как-то утром, в ранний час,
В мыслях дед своих не вяз,
В лес вошёл он с топором,
При верёвке и с котом.
Дед к работе приступил,
По опушке кот бродил.
Ниоткуда прибыл чёрт,
Он в кота глаза упёр:
- Странный ты, однако, зверь,
Тут глазам лишь только верь!
Дюже ты росточком мал,
Видно, жил и горевал?
В страхе кот пред ним стоит,
В страхе кот ответ творит:
- Ты, я вижу, юн совсем,
Не дружил ещё ни с кем?
Прав, однако, ты в словах...

Заяц по лесу гулял,
Корешки он собирал,
Собирал грибки и лист,
В деле зайчик был речист,
А потом он суп варил,
Взгляд с кастрюли не сводил,
Улыбался, песни пел,
И плясал он, и свистел.
Появилась вдруг лиса,
Смотрит зайчику в глаза:
- Что ты делаешь, дружок,
Вкусный чую запашок?!
Заяц сделал важный вид,
Он лисичке говорит:
- Да барашка вот варю,
Я мясцо, лиса, люблю!
Был в баране слабый дух,
Не ловил он в драке мух,
Стойко принял мой удар,
Смерть ему, как Божий дар!
Целый день...

Истощён и ослаблен голодом,
Обесточен, разобран городом.
Заморожен ненастья холодом,
Весь разбит, боли тяжким молотом.

На задворки поставлен миром,
Там отравлен бесплатным сыром.
В нём отдал свою душу дырам,
И живёт в закуточке стылом.

Догонял мечты зыбкий призрак,
И пустых, дно увидел мисок.
Избежал щётку ссылки, чисток,
Но был выпит судьбой и высох.

Убеждал, сам себе не веря,
Открывал, чужих истин двери.
Шагнув в них, угодил в потери,
И в несчастья, чужих мистерий.

Жил...

Плодитесь россияне ( Как грибы! ),
за десять тысяч, выборкой, на рыло,
что с барского плеча ( В удел судьбы! )
спадут ( Плевком! )..., чтоб ваша жизнь-могила -
не хоронила б прозу с юных лет,
некрасовской работой «ублажая»...
Так, всё-таки, кому ( Кто даст ответ? )
жить хорошо ( ? ), на Русь, с тоской взирая,
под призрачность её грядущих черт...
В насущных же явлениях облома,
итог реформ, как рвота на десерт,
от дуры, на панели Избиркома...
да от иных, как праведно-крутых,
а на...

Монолиты домов… в колорите весны...
Стонет земля под асфальтом и городом.
Неоновый свет... магазинных витрин...
Что-то стучит в голове громко молотом.

Чёрной кошкой по крышам крадётся ночь...
Свет фонаря... молча смотрит мне вслед.
Нет больше сил... унестись бы мне прочь...
От этих витрин... да забыть этот бред.

Всё неживое и нечем дышать...
Вою как пойманный зверь в клетке железной.
Крепкие цепи... не разорвать...
И не разрушить... бетонные стены.

В небе ночном... ярко мерцает...