Молока

Не сдаётся деревенька русская!
Родная деревня наша сибирская…
Коль на таких разъезжают санях!
Запряженных в них таких конях.

Знать возродятся хутора и сёла…
Животноводство возродится снова,
А коль, коровёнки в них замычат!
Будет работа для мужиков и девчат.

Где коровы, там знать и молоко…
Знать детишки будут жить легко!
Коль молоком натуральным станут
питаться…
От лекарств смогут они отказаться.

Как это было в шестидесятые года…
В деревне крепкая вырастала детвора!
По...

Тепляца на Тихом Дону хутора!
Коль коровёнки пасутся с утра…
Продолжается знать, казачий уклад!
Знать настраивается жизнь на лад.

Коль восстановят поголовье везде…
Лошади станут у скотников в узде!
Появятся в хуторах рабочие места,
С натуральным молоком, заживёт
страна.

Богатыри начнут вырастать на Руси!
Здесь и к бабушке за советом не ходи,
Когда питались молоком и мясом…
Да! Яйца рубали с чесноком и салом.

Вот тогда сражались пудовой булавой!
Ворота замков, открывали...

Такие монстры летают в небесах!
На хуторок этот, наводят страх…
В СССР, хутор Грушки процветал!
Госпоставки страны выполнял.

И по мясу, и молоку, чтоб кормить
союзную страну!
Чтоб ели молоко и свежую ветчину…
Трудились в хуторке, стар и мал!
Поднимая СССР наш на пьедестал.

За безработицу не слыхали тогда…
Сутками трудилась родная страна,
А теперь загибает этот хуторок!
Осталось немного в нём дворов.

Молодёжь в поисках работы уехала
в города…
Никто не думал, что враг народа...

Я думала, любить легко:
пить, есть с одной тарелки,
следить, чтоб было молоко,
соль, сахар, чай и гренки...
Я думала, любить уметь -
как день встречать в окошке.
А можно просто не хотеть,
а можно стукнуть ложкой
и застонать от пустоты
в той важной части сердца,
где есть разбитые мечты
и ненависть
и - с детства -
привычка слышать слово ,
иметь не все, не сразу,
хотеть читать, хотеть конфет,
тайком сбежать из класса,
и делать все наперекор,
фарфор швырять и вазы,
кричать...

Теряем потихоньку имена,
Размениваем праздники на даты -
Большие оловянные солдаты
Что шепчут перед боем Отче На-
Шарманим незатейливый мотив.
Кричим во сне. Корячимся без блата.
И любим пересчитывать зарплату,
Прикидывать - активен ли пассив,
Прикидывать х@й к носу, нос к корме,
А паруса на мачте все алее,
И летний день рождается длиннее,
Чтоб умереть в привычной кутерьме.
Заточкой карандашною в руке
Бумагу пишем ранами пророчеств
И засыпаем, мысли обесточив,
И в третий раз не...

У нас живет в розетке ток.
Мне объяснить никто не смог,
Что он за зверь, что он за цапля,
Что может клюнуть, или цапнуть.

Кто он такой, тот самый ток,
Что не похож на молоток,
Но может стукнуть и ударить,
когда рукой в розетке шарить.

Ведь может он не ток, а кот?
И очень любит молоко?
Когда в розетку капнешь каплю,
Фырчит как кот, а не как цапля.

Я приручу токо-кота
И маме покажу, когда
Она придет домой с работы -
Поглажу ток с улыбкой,
Вот как!

У взрослой черепашки -
В квадратиках рубашка,
А у черепашонки -

Всего лишь распашонка.
Но даже Васька ложкой,
Но даже Мурка - кошка
Ни носом и ни лапой,
Ни укусить ни сцапать,
Ни вытащить наружу
Двух черепах подружек
Не могут.
Ну а мне - легко!
Налью тихонько молоко...
Бегут, стучат когтями
И шейки к блюдцу тянут.

Осень. Колокольчики звенят.
Меж собою листья бронзу прячут.
Ветви содрогаются от плача.
Воздух серый промокашкой смят.

Осень паутиной оплетает
Стылый сад, террасу, старый дом.
Свет в оконных стеклах умирает.
Даже ветер движется с трудом.

Дом молчит. Играет кошка с мышью.
Кошке скучно - мышь давно мертва.
Звон, сквозь мерзлый воздух еле слышен,
Четко разбивается в слова:



Подари мне, Господи, степь,
Подари коня под седлом.
Без простора я, Боже, слеп...

Грустный дождь за широким стеклом по карнизу
Отбивает задумчивый ритм в молоке,
В пелене, бесконечно-аморфной и сизой,
Этажами гнездящейся невдалеке.

Ни весны, ни тепла: буйство зелени в воске
Конопатого солнца, пернатый бедлам -
Все забыто во имя зеркальной и плоской,
Преломленной вселенной воды и стекла.

Затихает. И тотчас порывистой дробью
Неизбывной тоски по забытым глазам!
Затихает. Столико глядит исподлобья
На зеркальных осколках: откройся, Сезам!

Уведи...

В краю моём, где расцветают вишни
совсем не так, как в этой полосе.
Я здесь себя не ощущаю лишним
и здесь, совсем, я не такой, как все.

Здесь небо, по особому, другое
и шёлк его с особой синевой.
Я не стесняюсь сердца, что нагое
сливается с небесной наготой.

Здесь каждый взгляд и каждое дыханье
меня напоит, словно молоком.
Меня и всё моё существованье
тут ощущают каждым уголком.

Я слышу землю, словно бы, живую
и чувствую её любовь ко мне.
Она меня, конечно же, ревнует
за то...