Молочный

на палец заветный кольцом резным
надеваешься задержав дыханье
зябкостью вбираю в себя расстояние
одним...только одним
"на двое" слиишком ранит...
пеплом губы к губам льнут...
перетертые, теплые, столько раз перепробованные
срастаются в темно розовый жгут
глаза - пьяные - сонные....

аа...я пытаюсь вздохнуть
астрален мой образ, а твой ментален,
прелесть моя, как же ты идеален
через меня продолжая свой путь
птицей в молочном тумане...
касаясь боюсь смущеньем вспугнуть...
чуть-чуть...

В молочно-розоватой глубине
Тая извечный голос океана,
Купается в сверкающей волне,
Придя в наш мир негаданно-нежданно.

Песчинки пляжа вьются в бурунах;
Воспоминанья шепчут о далёком -
Нездешних видах, прежних временах
И жизни в мире чудном и глубоком.

Всё помнит: вдаль плывущий, в юдоль тьмы,
Волшебный сон - прозрачных рыб мерцанье;
Свеченье красок - драгоценный миг,
Разбивший вечный сумрак ожиданья.

Прикосновенья лёгкие существ,
Чьим домом и убежищем служила;
Все чудеса...

Измучает дождь ночь,
Пытаясь из туч течь,
Невнятной воды клочь- я переводя в речь.

Капризных окон плач -
С холодных домов плеч -
Он навзничь летит - брач-
ным ложем из луж лечь.

Молочной реки точ-
ка в черной парче туч
Прострочит собой ночь,
Чтоб в лужах омыть луч.

Квадратура
замкнутого круга.
В основании,
по периметру пройдя,
вычисляю
площадь остановки,
где пространство
поглотит меня.

Я впишусь
в квадраты производных,
нитку бус
одену на себя,
растворюсь,
я в водопаде звездном,
интегралы
с корнем выводя.

И поверх
молочного пространства
в измерения
Космоса войду,
распадаясь,
дробно на лептоны,
улечу я
к Вечному огню.

И сверкнув,
сознанием, что свыше,
в матрицу
войду я пирамид,
я застыну
в карусели звездной,
в алгоритме...

Снится мне сон
Прикрою лишь веки:
Возле Кунгура
Молочные реки.
Облако в небе
Бродит овечкой,
Кот-лежебока
Спит на крылечке.
Запах черемухи
Голову кружит,
Куры кудахчут
У высохшей лужи.
Вглубь огорода
Манит болотце -
Можно пропасть
Как за срубом колодца.
Вспомнив во сне
О маминой ласке
Маленький мальчик
Плачет в коляске.
Маковки церкви
Желтеют в лазури.
Вот бы пожить
Еще месяц в Кунгуре!

Бывало утренней порой,
под нудный комаринный вой,
на берегу сидели мы,
и белопузые сомы
шептали что-то в камыше,
костёр трескучий в шалаше
углями жаркими дышал,
а на воде , туман лежал
молочно-белой пеленой,
и в небе месяц молодой.
сам в хороводе ярких звёзд.
Всходило солнце из-за рос.

С небес упали холода.
Трепещет желтый лист на ветке.
В реке - свинцовая вода.
В дубках резвятся сеголетки.

Дымок горящего жнивья,
Крылом молочным застит поле.
Давно простыл след соловья.
Хрипеть зимой – воронья доля.

Редеет звуков пелена.
Откашлял трактор в поле чистом.
Крадется лесом тишина,
Под гомон пьяных трактористов.

Упав в рюмашку, зАпил шмель -
Остатки сладки, что у донца.
В усах шмелёвых бродит хмель.
Уж за бугор мостится солнце -

Облило мраком дерева,
Монетой...

В твоих глазах искрилось лето
И солнце заблудилось в волосах,
Молочной белизной светились плечи
И платья шелк струился по ногам.

Журчал твой голос, как ручей весенний,
Блестела в ушке маленьком серьга,
И ты казалась мне такою близкой,
И так хотелось мне обнять тебя!

Но ты ушла навеки, безвозвратно
С тобой печаль, с тобой любовь ушла.
Остался образ твой туманный, непонятный,
Осталась память о твоих глазах,

Япония, тебе не спится.
Встречаешь первой ты рассвет.
И солнце по утрам садится
на золотой велосипед
в твоих горах.

В твоих садах вишневых души
сгоревших в ядерном огне
бесцельно бродят. Вот послушай!..
Звучат, как песня в тишине
их голоса.

Твой самурайский кодекс чести
превыше всяческих обид.
Да что обиды!.. Чувство мести –
оно и то тебе претит.
Простила ты.

Простила ты и кровь и слезы.
Простила просто, без затей
неизлечимые лейкозы
потом родившихся детей,
не знавших...

Холодный вечер тихой сизой ночи,
И нету птах, не слышен ветра шум,
Лишь треск костра, и искорка не очень
Взмывает вверх, как звездная сестра.

И звезды эти тихо выплывают
Из сени серых облаков,
Сиянье неба быстро остывает,
Бросая под ноги серебряный песок.

Луна, молочным бликом света,
причудливые тени продает,
Как будто писана пером поэта
Из тьмы деревьев вдруг ночная дева восстает.

Ее лицо прозрачно и невинно,
Одежды сотканы из млечной пелены,
А волосы, как будто из крапивы...