Молись дитя

Семья - святое, понял я
И потому я с нею дружен.
Хоть от нее порой контужен,
Но без нее никак нельзя.
С женой не спорю никогда,
Ей отдаю я всю зарплату.
И не считаю ее траты,
Уходят деньги в никуда.
И я работаю как волк,
И что ни день у ней обновы.
Она дитя самой природы,
Что делать, если она бог.
И я ей верен навсегда,
А это очень много значит.
Она смеется, нет, не плачет
И сводит вновь меня с ума!

14 июля 2013 года

Происходила эта басня
Когда любовь ещё цвела
И дева юная напрасно
С одним красавчиком жила
Он был косцом и зародилось
Под сердцем у неё дитя
Ну а ничтожество то смылось
И совершенно не шутя
А дева села у лучины
И слёзы горькие лила
Все девять месяцев, кручинясь
А после в папу родила
Розовощёкого младенца
Факт до Небесного Отца
Дошёл тот проклял отщепенца,
Забрал косу он у косца

И два фарфоровых кувшина
(С водой один) ему вручил
Всему виной была причина...

Холодной плёнкой темноты покрыты окна,
и темнота роднит тебя с желаньем,
и ты боишься темноты, словно дитя.
Тебя знобит, и ты скрываешь дрожь
за маской каменного сердца, что молчит,
переполняемое криком одиноким,
молчит, как море, утаившее прибой.
Ты смотришь вдаль, даль входит в твою плоть
прозрачной наготой, где только – поле, небо,
слепая глубина пространства света.
Глаза твои вмещают больше, дальше,
чем могут видеть, знать и даже ждать;
а ждут они, почти всегда, зимы.
Подтало...

Ах, эти слезы! Чудны, бесспорно,
Такие разные они!
От счастья капельки солены,
Но солонее от беды.
От смеха градинки искрятся,
В тоске же - щеки жгут.
В пылу любви они прекрасны,
Но иногда и слезы лгут.

Ах, эти слезы, поглядите,
Как правят разными людьми!
В слезах мужчины - уже как дети,
Вдруг стали слабыми они.
Как плачет женщина порою!
И в тех слезах границы нет!
Подобно шепоту, иль вою,
И в каждой капельке - сюжет!
Дитя заплачет - тронет душу...

Время стружит нас рубанком
Обнажает наготу
Мы изменяемся украдкой
Кто, кривляется в припадке
Кто стремится к жизни сладкой
Высекая зло искру

Время стружит нас рубанком
А там смеется красота
Потянулась душа сладко
Ароматом, звуком, краской
Отмывает маету

Время стружит, много стружек
Обнажилась вся Душа
Интересно, почему же
Нужно столько людей мучить
Что б возникло вновь дитя?
....
(а из интересссу!)

В омут глаз прозрачной синевы
Упаду ,как свет на сине море.
Ты богиня дивной красоты,
Силуэт в мерцании твой стройный…

Упаду, и море твоих глаз
Колыхнётся лишь ,но не прольётся.
И подует ветер сзади нас,
Локон твой, как зов на сердце вьётся.
И вздохнув и приоткрыв уста
Твоя грусть пролиться не успеет.
Но ведь слёзы – это лишь вода,
Потому рыдать она не смеет.

Я хотел сказать ,но не сумел…
Я охвачен был безумным горем.
А она промолвила в ответ :
«Я бежать не стану за тобою...

положил горячую ладонь
на лоб поп
проникает жар через лоб
полилась сверху вода,
как из ведра
закричал малец, что есть сил
поп молитву над дитем сотворил
соединил его с небом навсегда
с неба падает вода, как роса
и кричит малец, «я живой!»
я крещенный, и весь Мир
во мне, и со мной

поп ребеночка вверх, вдруг поднял
и весь люд, что рядом был просиял
а ребеночек кричит, заливается
а вокруг благодать разливается

Ленин! Великий наш Ленин!
Сквозь суматоху времен
Видим сияние: ЛЕНИН!
Над всем пантеоном имен.
Гений! Конечно, он гений!
Разум его победит
Подлую чушь, грязь сомнений
И лепет, что нес троглодит.
Гениев знаем немало.
Каждый, да в чем-то успел.
От почитателей слава!
Дается им в вечный удел.
Но – Ленин! Не к месту литавры.
Он показать нам сумел,
Как побеждают кентавров
Гераклы ума и дел.
Многих мы воспевали.
Но миром правило зло.
Зло отступить он заставил.
Но зло далеко не ушло...

бабушка гадала
надвое сказала
то ли дождик, то ли снег,
то ли будет, то ли нет
бабушка скажи мне
кто меня обнимет
кто меня утешит
кто святой безгрешный
бабушка смеется
голос тихий льется
во всяком человече
божий дух предвечный
нежно сказка льется
засни, успокойся
пусть приснится лето
тепла много - света
бабушка качает
отпускает память
она улыбнулась
и дитя заснуло
-

В яслях спал на свежем сене
Тихий крошечный Христос.
Месяц, вынырнув из тени,
Гладил лен его волос...
Бык дохнул в лицо младенца
И, соломою шурша,
На упругое коленце
Засмотрелся чуть дыша.
Воробьи сквозь жерди крыши
К яслям хлынули гурьбой,
А бычок, прижавшись к нише,
Одеяльце мял губой.
Пес, прокравшись к теплой ножке,
Полизал ее тайком.
Всех уютней было кошке
В яслях греть дитя бочком...
Присмиревший белый козлик
На чело Его дышал,
Только глупый серый ослик...