Могилы

Стояла классная погода,
Баран на пастбище стоял,
Ему и года нет от рода,
А он вдруг разум потерял.

Увидел девушку. что грустно,
По лестнице шагала вверх,
И на душе вдруг стало пусто,
И свет в глазах его померк...

У пастуха украл кинжал он,
И сам себя освежевал.
Две половинки вместе салом,
Своим он повару отдал.

Сам на шампур он насадился,
И сам полил себя вином,
Чтоб кто-то мясом насладился.
И сыто отрыгнул потом...

Был съеден, что там, просто сожран,
Стекало сало по...

Ни ближнего, ни друга нет
Со мною рядом - Ты соделал это:
Тот, Кто водил меня так много лет,
Хранил мой сон с заката до рассвета.

Ещё вчера, как много лет назад,
Мы проречём - и сонм царей внимает.
И вот: мою страну, как виноград,
Бесславный мнёт, ничтожный обрывает.

Никто добро под солнцем не творит,
Во благо князь возвёл прелюбодейство.
«И Бог, как я!» - надменный говорит,
Возмездия не видя за злодейство.

Клевещет брат на брата своего,
Везде виновный невиновных судит.
И нет...

Под Солнцем жарким разожжённый
С одной лишь спички и без дров,
Свободы, силы, веры полный,
Огонь пылал и был готов
Пойти на всё! Борясь с дождями,
Не веря шепчущим ветрам,
Упрямо жёг он языками
Земной, спокойный, тихий храм…
Зажав платок в руке дрожащей,
Обняв колени посильней,
Вопросом задаюсь всё чаще:
«Зачем бездумно лошадей
Гнала, хлыстом до крови била
Бока их нежные? Зачем
Из рук поводья отпустила,
Дорогу потеряв совсем?
Я загнала сама их в пропасть…
Они уснули мёртвым сном...

Песнь , испивши росы на рассвете,
Обо мне соловьи отпоют.
Как прожил жизнь - того не заметил.
Мрак могилы - усталого сердца приют.

И напрасной была жизнь пустышкой.
Не огня дав , а только лишь дым.
Звёзд рождался я яркою вспышкой.
А мерцал светлячком лишь простым.
Марковцев Ю.

Я воин Страха и Любви покорный пленник,
попутчик Солнца, друг Луны, зовущей плоть,
хранитель верности и преданный изменник,
адепт конца и вечной жизни современник -
познать различия призвал меня Господь.
Смотритель снов и странник медитаций,
оплот свободы и привычек раб,
оракул муз, ценитель нежных граций,
пример лентяя и любитель баб,
я отправлюсь в Рай из Рая,
я возвращаюсь в Рим из Рима,
но, каждый раз, неповторимой
дорогой Света, избегая
печали безутешной тень
и грома гроз...

На канатах гранатовых
вечернего жерла заката
качается взгляд.
Под осенним халатом
желто-болотной тревогой
гулящее поле
листвы.
Здесь бинты-
облака
набивают небесный озноб,
здесь сквозит
и немного
лелеет…
Здесь нас ждет
тишиной утешенье,
золотой вкус
рассветной туманной
смолы
и мирно поет
ветерок-заводила,
заправляя могилы
садов.
Здесь любовь…
она здесь,
обращенная в светлую грусть.

30 лет. Надо быть серьёзней,
Говорят, будь умней в 30 лет!
Этой осенью сырой, промозглой,
В прошлый век я беру билет.

Ставить крест на мне ещё рано,
Но торжеств всё равно не хочу.
День рожденья справлять не стану –
До Хабаровска прокачусь!

Выпьем с милой в кафе по чарке,
Я к ней чувства сквозь годы пронёс.
А потом погуляем по парку
И поднимемся на Утёс.

Будет тихий вечер осенний,
А я радость в него принесу,
Потому что здесь жил Арсеньев
И печаль, здесь убили Дерсу.

И...

Бредёт уныло караван,
Несут венки, кошёлки, сумки.
На угощенье каждый зван,
Без звона осушают рюмки.
Одну, другую пропустить,
На миг связать с ушедшим нить.
Хорошим словом помянуть,
Сказать о человеке суть.
В тот мир, куда уйдём мы все,
По постоянной кривизне1,
К родне вернувшейся, извне,
Чтоб стать героями эссе.
Свет полон скорби в этот день,
В онлайне давит смерти тень.

1.В своих известных работах, посвященных общим космологическим вопросам, Эйнштейн и Де-Ситтер приходят к двум...

Это ловушка, брешь или клапан?
Словно коты с раскаленной крыши
Мы удираем на Дальний Запад
И на Восток, бесконечно ближний.

Лавой кипящей течем по свету,
Ищем триумфы, находим тризны,
Все мы - лакеи, вруны, поэты -
Дети застоя и прочих – измов.

Все языки на Руси великой,
Богом науськаны или Чертом -
Едут тунгусы, финны, калмыки,
Ну а куда же славянам гордым?

Гонит нас кнут, или пряник манит?
Кто пожалеет нас, кто осудит?
Все мы - евреи, немцы, армяне -
Здесь до могилы...

Близ Рамафаим-Цофима
При Ефремовой горе
Дело всё происходило.
Елкана в делах интима
Не имел большой гарем.

Прокормить двух жён несложно.
Феннана, из жён одна,
Вроде с рожей не бульдожьей,
Кожей гладкая, но всё же
Нелюбимая жена

Всех детей ему рожала,
Что не скажешь о другой,
Анне. Та переживала,
Что стыда не избежала,
Ведь чайлд-фри* позор большой.

То не наши ведь дурёхи,
Под влиянием чужим
Растопырившие ноги,
В пустоцвета охи-вздохи
Превратившие интим...