Моему дереву персика

Притихли вишни, слушая как соки
Защекотали мёрзлые сосуды,
Как гладят ветви солнечные руки,
И почки оживают, с лёгким зудом.

А с неба сыплют лепестки резные,
Как матч-реванш с весной. В полёте тают,
Дождём холодным, проиграв. Смешные -
Игрок один всего. Не понимают.

И снова тёплые ладони гладят
Кору взволнованных весной деревьев.
И голову дурманит морок сладкий.
Слезится взгляд от резких теней-лезвий.

Не всё, не всё о нашем прошлом
Прочесть могли мы в письменах
И что оставим за порогом –
К нам явится в красивых снах

Наверное, бывает с каждым:
Ты, видя необычный сон,
Уверен, будто жил однажды
Той жизнью, - так реален он

Досадно было бы проснуться
И не запомнить ничего.
И хочется туда вернуться.
Но покидал ли ты его?

***

Я думаю, давно когда-то,
А может быть, в других мирах
Заветной красотой богатых,
Я на высоких берегах

Жила над тихим синим морем
В саду, что прятал...

Дождь идёт. Деревья плачут
За моим окном.
Дождь идёт. На ветках слёзы,
Плачут белые берёзы.
Тихо за моим окном.
Мне б сейчас пойти и леч,
Чтобы дождик убаюкал, сказку прочитал
И уснуть. И никакая нечисть
Не нарушит мой покой.

Агни-полдень дышит нектаром в сахарно-белых одеждах.
Всадники ветра
слагают гимны под деревом Бодхи.
Золотисто-красное
воплощение
двадцать восьмого лета
принесет мне зыбкое счастье.
Аспидной тропой
в смоли лиственной памяти
лотос пробьется
твоей улыбки на платье
небесной портнихи – любви.

В ночном лесу таинственно и жутко,
Шуршит в кустах невидимый мне зверь.
К берёзке прислонилась незабудка,
Сверчок скрипит как старенькая дверь.

А в чаще что-то гулким басом ухнет,
Наверно это леший так поёт.
А светлячок то вспыхнет, то потухнет,
Как-будто бедствия сигнал даёт.

В ночном лесу иду опять сквозь сказку,
Чуть жутковатую, но добрую ко мне.
Сквозь крону листьев звёзды строят глазки,
Гнилушки светят призрачно на пне.

Деревья ветки тянут ко мне жадно,
Листвою шепчут...

Поросшие мхами людские могилки,
Кому посчастливилось сгинуть с крестом.
Несут по былому лихие тропинки,
Как памяти дань первоцветным венком.

Крававое месево тайного клана,
Втоптало сознание, сровняло с землей.
Какого еще нам предвидеть то ада?
Усыпав ухабы столбами с петлей.

Горящее мясо живыми в амбарах,
Где дети и взрослые содранны в крик.
Молящих о жизни,дышащих в угарах,
Останется язвою сморщенный лик.

Как горы безвинных растерзаны в клочья,
Добиты тенями военных сапог...

Сегодня всё - не в принципе, а в радость!
Лелеет майский день моё плечо
И бегает душевная отрада
В песке, грязи, а ей всё нипочём.

Жизнь плещется размеренно-глубОко...
Трава пробившись к солнышку растёт.
И видит всё расслабленное око:
Прохожие, деревья, старый кот

Под лавкой присоседившись вальяжно,
Усатой мордой тычет мне в каблук.
И врут печали все причиной каждой,
Скользя песком с ладошек детских рук.

Ветер, дующий сквозь деревья,
Захлебнувшийся в пении птиц
И восторгом от их проявленья,
Пляшет символом без границ!
Не продавшийся в бизнес-затее
Для свихнувшегося ума,
Практикует мечты-идеи
Как дрожащая в сердце струна..
И не смыслом - мелодией звука
Очарует сознанье моё,
Признающее Волю и Руку,
И Того, Кто Её подаёт...

Я не слышу деревьев шелест.
И не вижу полета птиц.
Забываю про то, что голод.
Вспоминаю гримасы лиц.
Мне не светит солнце в окошко,
Не поют соловьи звеня.
От чего же все, от чего же?
От того что нет рядом тебя!

Здесь голоса кукушки не слыхать,
Деревьям снежной шали не набросить,
Но здесь под сенью вековечных сосен
В дни детства моего вернусь опять:
Там перезвон хвоинок не унять,
Там на снегу увижу след полозьев,
Средь изумруда льда речушки просинь
И песням той земли смогу внимать.
Быть может, журавли приобщены
При перелете долгом к той печали -
Любить два отчих дома, две страны.
Под вами, сосны, жизнь моя промчалась:
Два очага, две боли, две семьи;
Мои в двух странах корни проросли.