Мочь

Скорее считаясь им братом, а может быть другом,
В минуты недоли, в часы неизбывной тоски,
Собачьи глаза, что набиты привычным испугом,
Светились теплея,
Добрели почти по-людски.
А дел и всего-то, что хлебные крохи да кости,
Не с барского вовсе, с цветастой клеёнкой стола.
На этом пиру мы у жизни не долгие гости,
Два метра квадратных земли
Иль два воронёных ствола.
И то и другое сегодня нам в самую пору,
Скорее навырост, чего там скулить и просить.
И вряд ли отыщешь уютную тёплую нору...

И может быть, что окажусь ничем,
В земле – землёй,
Водой – не в том колодце.
Душа живая птицей обернётся,
А может быть умолкнет насовсем.
Не время – петь,
Не место – говорить,
Когда вокруг разор и безнадёга.
Тоска в глазах у встречных и тревога
И о спасенье некого молить.
Одни – далёко,
А другой – высоко,
И время начинает моросить…
А нам, то грязь месить,
То голосить,
Но это всё до времени, до срока.

Не могу равнодушно смотреть,
как деревья срубают под корень.
Раз легко им дают умереть -
значит дух человеческий болен.

Безразличье в умах и сердцах,
так спокойно везде поступают.
Безобразье в подъездах, дворах -
там нужду по привычке справляют.

На озёрах творится-то, что?
Всё в окурках, бутылках, объедках...
Отдыхают там все хорошо,
только чисто в их собственных клетках.

Повсеместно обычная речь -
только маты, и маты, и маты...
Не в дамёк, что пускают картечь
и рука на...

Может быть от мыслей невесёлых,
Слёзы нависают из-под век.
Умирает крошечный посёлок,
Как больной и старый человек.
В страшном сне такое не приснится,
Господи, хоть ты бы увидал…
А Москва?
Ну, что – она столица,
Город профурсеток и кидал.
У зеркал накручивая локон,
В тяжких думах, чтоб ещё надеть.
Из намытых, из кремлёвских окон
Родины моей не разглядеть.
Сгинет он – России не убудет,
Оправданья знаю наперёд.
Эти, за стеной кремлёвской – люди,
Остальные, попросту – народ.

Я не могу сказать тебе прощай...
И не могу сказать... не уходи.
И только сердце это знает...
Оно... огнём горит в груди.

Отводишь в сторону ты взгляд...
Не нужно... я всё понимаю.
Ведь ты ни в чём не виноват...
Наверное... судьба такая.

Мне хочется кричать от боли...
Но при тебе... не закричу.
Когда уйдёшь... закроешь двери...
Не уходи... я прошепчу.

Нет смысла в жизни без ЛЮБВИ...
Сгорело всё... в душе лишь пепел.
Я умерла... но ты живи...
Жаль... что не стала твоей песней...

ошибки быть не может
если сердце на страже
жаворонком звучит

Может, поздно иль рано,
Но сбивая всю спесь,
Неоткрытые страны
Заменила мне степь.
Неоткрытые страны –
Где-то в детстве моём.
Неоткрытые страны –
Так мы детство зовём.
Где мы лихо и ловко,
То на лёд, то в огонь,
Но теперь две полоски
Защитных погон.
И читает Гайдара
Где-то мальчик другой…
Блещут мирно радары
За моею спиной.
Пусть поверит он в это,
В мудрость добрых людей.
Дорогая планета –
Пограничье огней,
Может, поздно иль рано,
Но сбивая всю спесь,
Неоткрытые страны...

Дай ладошку, может нагадаю
Я тебе счастливую судьбу?
Может твои мысли отгадаю?
Ты же знаешь, многое могу...

Ведь Любовь нам силы прибавляет,
Делает смелее и добрей...
Никогда она не умирает,
В это ты, пожалуйста, поверь...

Хочешь, будешь самою счастливой,
Подарю тебе и звёзды и луну?
Ты в ответ с улыбкою игривой
Шепчешь мне : "Конечно же хочу...."

Не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба (Ин 3, 27).

Изречь, что он пророк, никто не может,
Когда ему с Небес не повелят.
Но коль стихи тебя томят и гложут,
И измождают душу, пепелят

И выжигают сердце, если смолкнешь, –
То это воля Неба. Немоты
Твоей не стерпит рать духовных полчищ.
Ты призван. И командуешь не ты.

Как мы смелы о Боге говорить –
Как будто снегом тающим бросаться!
Но если Небо повелит творить –
Тебе ли, червь ничтожный, отказаться...

Очки могут не помочь.
Они не нужны слепому.
Ему все равно некуда идти.