Много

Мы думаем, что мы играем жизнью
И верим в то, что правила диктуем только мы
Да только вот игра теряет смысл
Покуда шулерами будут игроки

Мы не любя, мечтаем, чтобы нас любили
Взирая в этом месть за прошлые обиды
Мы, не раскаявшись, хотим, чтобы простили
Стыдясь за свою совесть, ту, что скрыта….

Мы говорим: «Я счастлив за тебя…»
Порой не искренне топя свою всю боль
И на словах улыбка, а в душе – слеза,
Ещё живую хороня любовь

Мы смотрим глубоко в глаза,
Своё мечтая углядеть там...

Как много чувств порой нас наполняет
От них не спрятаться, не убежать
Как нам избавиться от них, кто знает?
Или прийдётся снова их скрывать:
Смеяться нам когда на сердце боль?
И плача прятать слёзы поутру?
В душе на раны все посыпать соль?..
Ты знаешь, этого я не хочу!!!
Хочу любить и не бояться
Раскрыть всю душу, сердце подарить
И никогда не расставаться
Оставшиеся дни вдвоём прожить!

Мы много стесняться стали,
Прекрасное – клеймим смешным,
Душа теперь не рвется в дали,
За это обзовут простым.
Любимых женщин обокрали,
Боимся руки целовать.
Похоть – любовью мы назвали,
Даже себе стремимся лгать.
Попроще быть – значит глупее,
Быть искренним – значит играть.
А может лучше и вернее,
Как мамонтам – повымирать?
Ноябрь 1987г.

Как много мир видений милых
Эфир чаруя красотой
Приносит нам в чертах любимых
Пленяя женской красотой

И как в молитве замирая
Пред данным мигом в тишине
Слова с любовью подбирая
Я посвящаю их тебе

И изгоняя прочь сомненье
Пройдя сквозь чуждые миры
Благословлю любви творенье
Вам посвящая свет души

Что словно отблеск звезд далеких
Пройдя сквозь хаос странных лет
Вдруг озаряет одиноких
Как в слове божьем чистый свет.

На свете много есть легенд,
О том, что волк – он человек.
О том, что превращаются они,
Об этом часто слышим мы.
А правда это или ложь,
Теперь поди не разберешь.
И Дарвин ведь вот говорил,
Что с обезьяной род один,
Что эволюцию прошли –
Семейство волчье обошли.
А может суть совсем не в этом,
Возможно или нет…все под запретом.
Решить лишь нужно для себя,
А у тебя душа то чья?
У волка – волчья, а твоя?
И чья душа еще светлее?
Возможно волчья жизнь злобнее,
Возможно страшен рык...

Не уделяй мне много времени,
Вопросов мне не задавай,
Глазами добрыми и верными
Моей руки не задевай.

Не проходи весной по лужицам
По следу следа моего, -
Я знаю – снова не получится
Из этой встречи ничего.

Ты думаешь, что я из гордости
Хожу, с тобою не дружу?
Я не из гордости – из горести
Так прямо голову держу.

Когда бежишь по жизни много лет
И чувствуешь кровиночку мозоли,
Тяжесть помышляет, не без боли,
Описать строкой лиричной сей момент…

Избаловать судьбу – стремлений нет,
Кажется, в ней съел уж пудик соли,
В объятиях понравившейся доли,
Напишу сейчас своей душе сюжет…

Помедли, жизнь, помедли, не спеши,
Дай отдохнуть усталости незрячей…,
Коль, дальновидностью больны следы…

И время-страсть разбудит боль в груди,
Погонит кровь вольготностью бурлящей,
Жизнь вновь близка к рождению...

Как много накопилось дел,
И каждое зовет: «Ко мне!»
И я метаюсь, как в огне,
Но у меня не сотня тел,
Не сотня рук, чтобы успеть
Все одновременно их делать;
Хочу распутать эту сеть,
Ведь мне не выйти за пределы
Незримых, но крепчайших стен,
А так хотелось б перемен…
Я узник дел своих, их плен
Меня вживляет в лабиринт,
Где лишь спасительная нить
На свет выводит из туннелей;
И главное — сообразить,
Что наперво нам нужно делать,
А что оставить на потом;
Понять — важней что...

Намотал на ус Иаков - ложь, враньё, а с ними лень
Заведут тебя, однако, в край, где ягель жрёт олень,
Там полгода длится полночь, умный чукча нерпу бьёт,
А не чукча Абрамович всех евреев в гости ждёт.

Встал, пошёл искать невесту, куда кроки дал отец,
И пришёл в такое место, где паслись стада овец.
Шёл по азимуту точно. Путь на северо-восток
Он держал и днём, и ночью - не кончается песок.

Пересохшие истоки, не дошёл сын до Оби,
И не всё, что на востоке, называется Сибирь.
Было там...

…Так без Маркса всё стало ясно мне,
Объяснилось само собой,
Как сменился другой формацией
Первобытно-общинный строй,

Где язычники некрещёные
По понятиям жили всласть,
Как землицу они прощёлкали,
И откуда напасть взялась.

«Государство и революция»
Наш Ильич сгоряча писал,
Государство подверг обструкции,
И без власти пожить мечтал.

Только жизнь все его идиллии
Порешила, как спецотдел,
Показала, что власть дебильная
Много лучше чем беспредел.

Власть презревшему и беспутному...