Младенца

Я печь Освенцимского крематория,
Я жру людскую плоть: видать так надо?
И застилаю окружающую территорию
Густым и черным дымом, тошнотворным смрадом.

Я ем замученных, расстрелянных, удушенных,
И обессилевших от голода, живых детей,
И днем и ночью мое чрево равнодушное
Готово в дым и пепел превращать людей.

Мой голос - крики заживо сжигаемых,
Шипение горящих тел, их треск,
Лязг ржавых створок, часто открываемых,
Гул пламени, отбрасывающего злобный блеск.

Из кирпичей я грязно...

Сад мой полон печали –
осень склонила ветви
в его просторном доме,
сердце согрев дождём.
Холод листвы причалил
в гавань оконной клетки;
крыш черепичные волны;
сепия глаз, как сон,
что паутиной вышит.
Осень сгорает ветром,
сад мой – свечи олива –
тенью колышется ветхой,
нежным шафраном спит.
Листья мостят дорогу;
тонкий дымок безлюдный,
тропок немых, играет
на остывающих углях.
Тонкий листок кленовый
сердце не обманул,
всё расписав, как будет,
в тёмно-коралловых нитях...

Сквозь седые глаза старика
опускается влажная ночь,
как горячий прилив
последних слёз;
в раковинах его морщин
плещется
солёное море чужих голосов,
далёких, как юные руки матери,
раскачивающие люльку с младенцем;
в чертополох его бороды
вплетены георгины
двадцати пяти тысяч восходов солнца.

Он стоит на ветру, чтобы смыть запах смерти
с медно-бледной сорочки кожи;
с хриплой гармошки прокуренных губ
он кладёт пожелтевшие листья дыханья
в конверт без обратного адреса,
и...

Родила сыночка Мила...
То то, славный мужичок!
Животворной, тайной силой
Бьётся в темя «родничок»...

«Осторожнее с младенцем!
Да, не мните его зря!
Дайте, бабы, полотенце
Завернуть богатыря!»

«Погляди-тко, чудо! Чудо!
Вот те, крест...» шетал Федот.
...Как, скажи, не верить людям,
Коль о том молва идёт...

Как по Божьему веленью,
Вместе с сыном, в тот же срок,
Косарям на удивленье
Народился родничок...

Рос мальчишка парнем славным,
Родничок к реке спешил...

Промозглый холод. Жар огня.
Души извечное страданье.
Ничто не радует меня,
Когда Россия в поруганьи.

Когда изменники Руси
Приемлют власть и недра наши.
Когда с мучений полной чашей
Взываем: «Господи, спаси!»

Когда несчастнейший народ
Взыскует крохи у помоек,
А в результате «перестроек»
На шее Ирод и урод.

Когда младенцы, не родясь,
От матерей приемлют казни,
А старцы в нищете, боязни
Нисходят в бомжество и грязь.

Когда Добро схоронено,
Когда подонки правят Русью,
Уж не...

В бараке, хавая макароны,

Принято мечтай о Олимпиаде в Сочи.

Выращивай кроликов

Или летом в огороде патиссоны,

" Пахай " в офисе клерком до поздней ночи.

Ухищряйся, обустраивай существование,

Должность старшего менеджера - твоё завоевание.

И помни, ложась спать,

Не прочитав очередной раз " Отче наш ",

Не забывай сказать,

Кому обязаны за успех ваш !


Судачите о политии,

Тогда проедем сударь в изолятор,

В " замок Ив " - обитель полицейской...

Всплывает в памяти далёкой
Отрывок детства моего.
Там, на лугу, в траве высокой
Почти младенцем я стою.
Там запах луговых цветов
Пленяет голову мою.
Там лепестки травы
С лучами утреннего солнца
Касаются моей руки.
И отражается душа
В прозрачной капельке росы.
Там божья коровка на ромашке.
Я протяну ладошки к ней –
Она взлетает к небу.
И с ней летит моя Душа.
Я вижу солнце золотое,
Вокруг пространство голубое.
И вижу я красу Земли,
И отражение небес
В озёрной глади синевы.
Там...

Алые маки в алом восходе,
словно вино в бокале хрустальном,
или фортиссимо в певческом хоре,
или любовь в пространстве ментальном.
А может, в них души ушедших невольно,
в гневном пылу отчаянья, боли,
сожалеющих горько о сделанном шаге,
живущих теперь в постоянной досаде…
Нет, нет! Это, может быть, души младенцев,
еще не родившихся в мире людей,
не ношены женщинами под сердцем,
еще не ждущих своих детей…
Алые маки….и алый восход…
Соната… гармония Света….
полутона тепла...

Какой человек хрупкий
Какой человек глупый
Все старается попасть
В унисон со всеми
Какой человек зыбкий
Какой человек хлипкий
Только б не упасть
Только б убить время
Старается все время
Потому и бедный
…
А тут мама с коляской
Какой бутуз классный
Какой малец крепкий
Чистый, светлый, честный
Как он спит свободно
Света, счастья полный
А проснется…
Может - улыбнется
А может и заплачет
Не боится парень
Быть самим собою
…
Какой человек хрупкий
Какой человек глупый...

- Мама, мне холодно!
прибежал с улицы ребенок
ребенок дрожит, он продрог
он не смог «переварить»
школы учебу

( и почему в школе столько злобы?)

Мама ребенка своего обняла
Стала напевать ему о стране волшебной
ребенок затих, согрелся и заснул
он ее младенцем стал как прежде

мудрая мама
ребенку напевала
ребенка отогревала
Любовью материнской своею

мальчик разогревался, и во сне светлел
он единственный ОРВИ не болел