Мини-модель

Огонь и жар, с востока, постепенно, окутает
нас непременно, и на подъёме, невзначай,
пунктирами...
- Где точки и тире?
- Задушат? Или увернёшься?
Пролил кто масло? иль взовьёшься? на рель-
сы, аннушка опять или другой кто, твою мать,
да, сорвалось, я извиняюсь, на всех не хват-
ит? или каюсь?
Цемент своей души, тревожа, .........
добавь воды и щебень, и песок,...закостенел
и ты дружок? бетоном, всё покрыто тело, да,
изнутри, всего задело, пошёл ко дну или по
небу, на...

Иного, видно, не дано...-
Как ни крути...- А всё вам мало!
Ты, ведь лежала..., как бревно ( ! ),
но чушь лопочешь..., мол, устала...
Да от чего? Прикинь сама,
мозги напрягши, отдышавшись...
А может ты сошла с ума ( ? ),
перенапрягшись-распластавшись...
Хотя..., ума в тебе...- То - бред! ...
Едва ль, виною, сотрясение...
Да и сонет, вослед бесед
( в неясное, любви мгновение... ),
здесь, не звучал... Да и зачем? -
В давно проторенной дороге,
не нужно плесть излишних схем...
Не то...

Рассвет весны над Севером забрезжил,
Луч солнца с холодами не в ладах.
Март - не весна,
но он гарант надежды,
Что нашу жизнь минуют холода.

Пусть в дикой пляске
вьюги протестуют,
Февральских дней
вспять не перелистать.
Март утверждает истину простую,
Что мир спасет лишь Ваша красота.

Преодолев природную суровость,
Забыв о нереальности чудес,
Мужчины Вас как чудо славят снова,
Боготворят, возносят до небес!

Играть словами научился в пинг-понг,
с собою в две руки, и с видом сладким
изловчился исподтишка дарить пинки,
смовлюблён до помраченья, раздвоен
как язык змеи, стрихнином сдабривал
печенья и пожелания свои. Добром и
мудростью краплённой как шулер, как
прохвост прожжённый играл и в вист и
в преферанс или выкладывал пасъянс,
гадал на гуще он навозной, учил всех с
миною серьёзной или смеялся втихо
молку, прикрыв папахою ермолку, за па
зухой носил булыжник и смыслов он ску
пой барыжник...

Я по минному полю любви поспешил
Влиться в брачные танцы весенщины.
Я взорвался с тобой, я порвал мех шиншилл.
Шармончик-французка беспечная…
Освещая собой мост в четыре коня,
Презентацией первого дня весны
Ты на Невском, такая же лишняя,
Как принцесса на вечере в честь ГАИ…
Я по русски, а ты по французски ,
Стояли, молчали, глаза в глаза…
Мостик Аничков- тропочка узкая
Нас в упор расстреляла судьба.

-R-
И сверкали огни Гревской площади
Разгораясь в зеленых глазах
Я молил...

Я любил тебя весело, зло,
Как меньшого коварного брата.
Потому мне и в жизни везло,
Потому миновала расплата.
Провисал небосвод голубой,
Распахнув необъятные дали.
Этот край называли судьбой,
Об удаче по звездам гадали.
Но теперь там гудит суховей,
Пригибая чадящие травы.
С бесподобной улыбкой твоей
Сея зерна любви и отравы.
Замыкая последний виток,
Опускаюсь подраненной птицей.
В том краю без особых тревог
Наше прошлое тихо ютится.
1998г.

Прошу тебя, не оставляй меня одну,
Перед тобой, я знаю, виновата.
Была я с демоном у ревности в плену,
И понимаю, наступил тот час расплаты.
Прошу тебя, не будь ко мне жесток,
Я женщина, тобой была любима.
Но на беду преследует злой рок,
В который раз любовь проходит мимо.

Что суждено, того не миновать,
Я слышу, с губ твоих срываются проклятья.
Когда уйдёшь ты, я тебя не стану ждать,
И только слёзы, словно дождь, текут на платье.

Прошу тебя, как я могу ещё просить,
Ты знаешь всё...

Просто всмотрелся, а вспомнил потом,
Скрытая суть эта вся прояснилась.
Было когда-то – уснул долгим сном,
Тяжко забылся, и ты мне приснилась.
Шел снегопад, и снежинки могли
Нас замести, посторонних минуя.
Капли холодные губы мне жгли,
Словно горчинки в меду поцелуя.
2002г.

Когда в душе, и мрак, и скверна,
И весь в горячечном бреду,
Не в шумный парк, не в тихий сквер я,
А в лес дремучий забреду.
Густеет сумраком опушка
На срезе солнечных часов,
Подглуповатая кукушка
Ведет отсчет для простаков.
Я в эти сказки не поверю.
Я прожил жизнь и, наконец,
Случайным птице или зверю
Скорее брат, а не ловец.
Рябина милая, лесная,
Сквозная грусть среди ветвей.
Я тоже был у жизни с краю,
Мне тоже больно за людей.
Шуми сосна над головою,
Минуют смерчи и огонь...

На том негромком юбилее
Я тоже был - и не жалею.
Там вдруг Бортнянский зазвучал.
И бледный мальчик в детском хоре
Свой голосок, как на просторе,
Гулять под своды отпускал.
Притихло всё, сверкали блицы,
Блуждали камеры по лицам,
Снимая разный антураж.
Чиновник главный в тесном зале
Застыл, как при «Интернационале»,
Хотя звучало «Отче наш».
Что думал он – дитя идеи,
Когда вчерашние злодеи
Или сподвижники его,
Расправив красный бант, с наганом,
Ругаясь грозно и погано,
Вершили...