Милостию

Мир не звенел и песен не писалось, тоска, угрю-
мость расплескалась, по душам, и слова ушли, с
чего начать не ясно, грустно, все чудеса рассыпа-
лись и чувства, отсырели, разлеглись, на ложах
мирозданья и не летят ползут, закланье, приноше-
нье жертв не нужно, нужда заела и утюжит, не по-
дают ни милости, ни света, бредёт как все, а был
вчера поэтом.

Уже пора ложиться спать,
Давно разостлана кровать,
И снова надо понимать,
Что засыпать, как умирать.
И как приходит этот миг,
Когда ты в сон душой проник
И отключился… - где ответ?
Душа была здесь. Теперь – нет!
И по каким таким делам,
Живя здесь, вечно бродим там?
Везде проблемы мы решаем,
Что было здесь – там забываем,
Что было там – не ставим в счет,
Но все же снам ведем учет.
Там чьей-то Воле мы послушны,
Внимательны, неравнодушны
И в странной суете живя,
Едва осознаем себя...

Кому охота, чтобы досаждали?
Кому охота лишнее платить?
Кому охота, чтобы не отдали?
Кому охота кем-то битым быть?
Мы в мире ищем вечных утешений,
Мы не хотим предательства и боль,
Мы не желаем в адрес свой сомнений
И мы не терпим гордость над собой…
Но все приходит и ломает планы,
И кто-то подминает под себя,
И кто-то сыпет соль тебе на раны,
И кто-то любит, вовсе не любя…
Мы стали жить по своему закону,
Мораль и нравственность рванули резко вспять
И все пошли по грубому шаблону...

От твоих бирюзой отливающих глаз,
Как от вида морского, нельзя оторваться,
В них, как в омуте, я утопаю подчас,
И на милость тебе я готов был бы сдаться.

С тобой рядом душа моя песней поет,
В этой песне слова о любви дорогие,
Каждый день, каждый час, каждый вздох она ждет,
Когда снова увидит глаза голубые.

Присмотреться, увидишь в них небеса,
За морскою волною едва различимы,
Теплый свет наполняет любовью глаза…
В темноте небеса будут необозримы.

Во всем космосе глаз...

Красивое слово
навеяло мне
Легенду о юноше,
чистой воде…
I
Давным-давно, века назад
Кружился так же листопад,
И запах осени цветной
Дурманил сладостной волной.
А на равнине средь холмов
Три сотни крепких теремов
Окружены были стеной,
Чтоб не забрался к ним чужой.
Надежной крепость была та
И под охраной ворота.
Там правил Князь уж много лет,
Дружина с ним не знала бед.
Он храбрым слыл и мудрым был
И больше жизни дочь любил.
Илона баловнем росла:
Мать после родов умерла.
А...

В мире что-то сломалось,
В мире что-то случилось.
Позабыта в нём жалость,
Честь попала в немилость.

И всё чаще деньгами,
Люди мир измеряют.
И вещей став рабами,
Без тепла в нём страдают.

Больше брошенных стало,
Позабытых родными.
Тех, кого жизнь сломала,
Нищеты днями злыми.

Перестала ценится,
Доброта и открытость.
Обменяли жар-птицу,
В мире люди на сытость.

В мире что-то сломалось,
Минус плюсом стал в нём.
И что пошлым считалось,
Мы нормальным зовём...
Марковцев Ю.

От Авраама до Иисуса
И от Голгофы до Суда
Нет для людей несносней груза,
Чем груз несомого креста.

Мы изменились не намного,
Пройдя столетий стольких круг.
На идолов меняем Бога,
Гордясь твореньем наших рук:

«Когда бы Бог на ЭТОМ свете
Свою нам милость подарил,
Его б мы слушались, как дети,
И всяк Его благодарил.

Но нас уж сказкой не обманешь
Про духов, ангелов и ад,
И в рай небесный не заманишь
Из мира видимых услад».

И остановишься в раздумье:
А как же зов на Божий пир...

Внезапно вербы зацвели...
Ещё вчера мели метели...
Весна маячила вдали
И птицы неохотно пели...
Ещё вчера сосулек строй
Упорно не хотел сдаваться,
И редко в их слезе скупой
Солнце могло покрасоваться.
Наверно снова дерзкий Кай
Разгневал Снега королеву!
И в наш не пропускала край
Зима Весну- младую деву.
Согрела Кая, отыскав,
Любовью Герда- боль забылась...
На целый месяц опоздав,
Весна явила Божью милость!
Зима растаяла вдали,
Забылись стужа и метели...
У речки вербы зацвели
И...

-- Вы – кто такой?(?)Вы – мне не нравитесь!!!
Кто Я, кто — Вы! Не лопните ж от зависти!

-- Что ж, Божьей милостью, я -- Человек!
А вот, кто Вы?!.. Коль сами… сомневаетесь!

Я жил бесцельно.

Но вот на пути мне
однажды встретился тревожный звук.
Пчела неровно билась в паутине,
подсказывая, где нас ждет паук…


Она - качалась… дергалась… и звала
на страшных…
на невидимых ремнях!…

Я спас ее из липкого завала.
Она в ответ:
ужалила меня.


Вот ни хрена себе! Вот это милость!
Но что-то ёкнуло
в груди слепой…
Душа моя с нарывом изменилась.
И высветлилась через эту боль.


Теперь я чаще – в поле. А не в чаще.
ТЕПЕРЬ УЖЕ НЕ ПУТАЮ В ПУТИ:
над...