Милостию

Напишу я вам стишок,

Про малиновый мешок,

Барахлом он весь набит,

А хозяин его жид –

Старый, бородатый дед,

Возрастом три тыщи лет,

Атлантиды древний житель,

Утопив свою обитель,

Он шифруется в снегах,

От людишек он в бегах.

Но на дедову беду,

Он обязан раз в году,

Со своим мешком успеть

Мир за сутки облететь,

Что б подарки всем дарить,

Радость людям приносить.

Такова его судьба,

От Богов ему дана.



Дед когда-то был добряк,

Вовсе...

Почему мы болеем?
И страдаем от болей своих?
Пятьдесят проживаем и плоды пожинаем.
Плачем, ойкаем и стонем.
Жалуемся. Капли пьём.
И таблеточки глотаем.
В общем, грустно так живём.
Мерим каждый день давление.
И погода нам не друг.
Мы заметили, стихия
Стала агрессивной вдруг.
Там кольнёт, там перехватит,
Кашель, насморк, сколеоз,
И на этом общем фоне
В дополнение склероз.
Мы седеем, мы бледнеем,
Мы с морщинами друзья,
Тело дрябнет, обвисает.
А нам только пятьдесят.
Что же делать...

Закрыть глаза, забыть о всех, о всем.
Исчезнуть, раствориться, испариться.
Но, мысли – словно по стеклу гвоздем,
и в памяти круговоротом лица.

А, может, это все – одно лицо.
Одно, меняющее лики-маски.
Одно мгновенье, ставшее концом
всего – в палитре изменило краски.

Как камень, что лавиною влеком,
лечу на дно – сама тому виною.
Я отреклась в отчаяньи слепом,
когда беда катилась за бедою.

Сдалась на милость – но кого? – в горсти
сжимая пепел веры… Испариться?
В ногах валяться...

Сердце переполненное болью,
даже Бог не в силах исцелить,
но своею я доволен ролью-
только б силу воли не пропить!..
Только б, опускаясь, подниматься-
спотыкаясь, падать, но вставать
и врагу на милость не сдаваться,
и себя бы только не предать!..
Попрошу у Господа:"Дай силы!"-
как всегда ответит тишиной,
но надежду как бы не кренило-
сам себе командуешь:"Не ной!"
Сам ссебе прикажешь:"Не сдаваться!"-
и уже поверженный без сил,
продолжая как заклятый драться,
шепчешь:"Час последний...

Лучше реквием не пишите
Мы судьбой забытые дети
И прощения не просите
Не простим не за что на свете!
Равнодушие – ваше горе,
Безразличие – ваша слабость,
Только вы в одноличном споре
не поймёте меж ними разность!

Вы - уставшие чьи-то тени
На дорогах пустых лежите
И в темнице дремучей лени
Даже мозгом не шевелите.
И загадка существованья
В том, что нету для вас названья.
Ровно, как и обоснованья
Дальше вашего существованья!

Есть у нас для вас одна милость
Что зовётся...

Луна над дряхлым Петербургом
Раздулась, как воздушный шар.
Неинтересен демиургам
Из космоса – земной кошмар.

В домище искривились стены,
Здесь поселился полтергейст,
Сдвигая планку в химобмене,
Мой мозг он рвет и жадно ест.

Соседи с круглыми глазами
Уже ломятся ко мне в дверь,
Грохочут зомби топорами,
Собака Баскервиллей, вепрь.

О боже! Что с людьми случилось?!
Взорвалось время аномалью;
Растоптана душа и милость,
Маразма вирусы – повально.

Из катакомб подземной сети...

Твоё сердце, как подснежник,
Грустно мёрзнет на снегу.
Я возьму его в ладошки,
В своём сердце сберегу.

Не приносят цветку счастья
Ни морозы, ни дожди.
Все невзгоды и ненастья
В моём сердце пережди.

И Душа моя согреет,
И создаст ему уют,
И сердечко превратиться
В божьей милости сосуд.

И любовь его наполнит,
Как божественный нектар.
И тогда, его ты сможешь
Принести Иисусу в дар!

«Полюби меня», - просили эти синие глаза.
Взгляды липкой паутиной пеленали разум мой.
Всё напрасно! И опасно поворачивать назад.
Из очей твоих сверкает как из тучи грозовой.
«Полюби меня», - беззвучно пели губы, - «Полюби»!
А за что, скажи на милость? Разве в чём я виноват?
Ощущение такое, словно в поле я убит
злым врагом и слишком поздно поворачивать назад.
«Полюби меня», - кричало всё неистово в тебе.
Мир вокруг перевернулся и танцует на ушах.
Жив ещё я, но не знаю, где покой искать...

Жизнь... Тусовка колоды карт?..
Артистично рассыпав веером,
Предлагает - червовый?.. Фарт!..
Ждёт кого-то избушка, передом.
Кем-то движет лихой азарт,
Кто-то сети кидает с берега,
Кто-то глаз не смыкает, март,
Кто-то хочет открыть Америку,
Кто-то книгу листает, Сартр,
Кто-то строит землянку теремом,
А кому-то - звучит "На старт!"
Где-то вырвано с корнем дерево...

***
Кто-то рубится в поддавки...
Кто-то копья ломает стальные...
А кому-то - сдавать не с руки...
А кому-то...

Я звуки извлекал всегда в миноре,
Когда куплеты выл на весь квартал,
Когда вопил про дружбу в детском хоре,
Когда с высокой сцены рок визжал.

Но что-то вдруг с годами надломилось,
Махнул на всё дрожащею рукой.
Не в радость метры, терции не в милость,
Лишь горечь с неприкрытою тоской.

Сломал гитару, продал барабаны,
Сорвал, скурил и выблевал вокал.
А дальше – водка, шлюхи, рестораны,
В которых неизвестно что искал.

Но разве песню горечью отравишь?
Усядусь вновь за старенький...