Миг ценный дар

Забыли люди цену Хлеба!
В наш механизмов бурный век
Святынь у нас других не будет
Лишь только Хлеб и Человек

Забыли люди и о том,
Как доставался Хлеб серпом,
Как в поле рано по утру,
Склонялись нежно к колоску.

Фальшь в голосе. Закрыты чувства в сердце.
И спрятаны эмоции в душе.
Быть искренним, равно, как и раздеться.
Предстать пред всеми, просто, в неглиже.

Взгляд в зеркало. Последний штрих и... сцена.
Уставший зритель, не заполнен зал.
Игра, сюжет и декораций смена.
Поклон, хлопки, безрадостный финал.

Нет расстояний и преград для денег.
Купить, продать, все можно, без проблем.
Где платят, там и дом родной, и берег.
О том, что больно знать не нужно всем.

Всегда все есть, любая вещь...

Всего боюсь, всему не верю,
В себе замкнулся и молчу,
От откровенности же млею,
И врать себя я научу.
От правды всем стает неловко,
Кто покраснеет, кто смолчит,
А кто посмотрит, просто, волком,
Или цинично нагрубит.
Скажи любимой, что ты любишь,
Раз не боишься стать смешным,
И что ее ты не забудешь,
А пошлость – назови дурным.
Что ж горькая, но лучше правда,
А сладкая – противна ложь.
Пусть будет так, а то на завтра,
Ценою всем нам будет грош.
Ноябрь 1987г.

Я не просто мысли излагаю.
Мне в уста их вкладывает Бог.
Плоть слаба. Душой я молодая.
Брать стремлюсь всегда высот порог

И твержу: Меня услышать надо,
В подсознанья мир окно открыв.
Ведь толпу питают нынче ядом.
Хлещет отовсюду примитив.

И под визг, почти под вой звериный
Льётся отовсюду суррогат.
Грешником становится невинный.
Открывает дверь без стука ад.

Взрослые тупеют от бездумья.
Им подай веселье нарасхват.
И жестокость гасит свет радушья.
Детская душа уже не сад...

Чтоб цену знать предательству и лести
Достаточно быть преданым хоть раз.
А чтоб узреть коварство сладкой лести,
Желательно имеет две пары глаз.

Кто жертвой пал коварства и обмана
И оплатил доверчивость сполна,
Уходят прочь, лелея свои раны,
Не разобрав, чья собственно вина.

Кому пришлось влюбляться безнадежно,
Испытывали низменную страсть,
Но ненависть колючая, возможно,
Над чистым сердцем возымеет власть.

Страдая от невежества и хамства,
Одной гребенкой проще всех равнять...

Облачив слова в оковы,
Возвысив цену тишины,
Мы говорим с тобою молча -
Лишние фразы не нужны...

И оградив все наши чувства,
От мелких и ненужных ссор,
Любовной лирики искусство
Сплело всё в красочный узор.

Твоих стихов солнечный лучик,
Обрёл печально-грустный цвет,
Молчаньем внутренним наполнен,
Когда меня с тобою нет.

Ты не грусти мой нежный ангел,
Стихов печальных не пиши.
Красноречивое молчанье -
Есть понимание души...

Под Вашим присмотром сыграл ЦМР много пьес.
Почти двадцать лет исполняли Вы роль первой скрипки.
Галина Ивановна, помним мы ваши улыбки.
Они, словно солнца, нам путь освещали с небес.

Пусть честно играя, порою, вы были строги,
Но Ваших мелодий звучат до сих пор переливы.
Вы к хору щедры своему и всегда справедливы,
А кто-то боялся, и зря Вашей лёгкой руки.

Сегодня на сцене немало бездарных певцов.
Скучают без Ваших мелодий в порту самолёты.
И музыке новой внимать никакой нет охоты...

Всему, что скажешь, есть ценитель.
У каждого - цена своя,
Хоть ты поэт, хоть посетитель
Но, всё же, стоимость – моя!

Что скажешь, а порой изложишь,
Суть знаешь только ты один…
И смысл глубокий, что ты вложишь
Порою, трудно объясним !

Проникнуть в суть переживаний,
Потока мыслей и проблем
Никак нельзя без состраданий -
Поймёт всё тот, кто связан с тем!

Увы, когда великий дар
Кладется на сознанье слабое,
Берется дар, а сам угар -
Событие, увы, распятое…
Отторгнет мир несовершенство,
Использует, что можно взять,
Не будет избранный в блаженстве,
Но с этой стороны терять…
Но совершенство – дар не примет,
Не станет миру угождать
И дар с себя, как цепи снимет,
Но будет Бога прославлять…
Лишь Богу деянье припишет
И отречется от плодов,
И этим станет Богу ближе
И дальше от хвалебных слов
Материальные таланты –
Извечно слабы и пусты...

В миг безумия, в миг отчаянья,
Когда станет злой, жизнь ко мне моя,
Заберёт когда, боль сознание,
Мне вернёт его, вновь любовь твоя.

В этот трудный миг, силу в том найду,
Что на свете есть, для кого мне жить.
Не пущу в наш дом, я печаль-беду,
Не позволю ей, волком в сердце выть.

Я прошу тебя — разреши, позволь,
Мне тебя любить, мне тебя ласкать.
И твою тоску, грусть, печаль и боль,
Из души твоей, навсегда прогнать.

Чтобы я в тебе, ну а ты во мне,
Силу дальше жить, отыскать...