Мгла июля

Нордического неба мгла.
Аллей застенчивая россыпь.
Душа с декабрьского дна,
держась за ржавый лучик солнца,
скользит в мерцающий закат.
И разливает зимний яд
сырой сквозняк, как будто отблеск
свинцовой северной волны.
В пустынных переулках - воздух
пронзают плачем фонари.
И угольный беззвёздный холод,
вобрав вечерние огни,
ложится призраком на город,
стирая блеклый след зари.

Откричали гуси дикие,
Об ушедших летних днях.
Крови капельки брусники я,
У реки собрал в кустах.

Миру осень рыжью листьев,
Оплатила дань-налог.
Ветки хруст, как-будто выстрел,
Звучит прямо из под ног.

Солнце зА гору упало,
Мир накрыла мгла крылом.
Вот и ночь опять настала,
Лес забылся чутким сном.

Я его не потревожу,
Тихим шорохом шагов.
Во мне осень прошла тоже,
Скоро — время холодов.

Но нет грусти — когда дикие,
Гуси пели надо мной,
Им отдал печаль, в их крики я,
И...

Говорят среди тысячи звезд,
Он искал лишь её одну,
А нашел, среди черных роз,
Разорвавшее сердце тоску.
Вместе с нею нашел он плоть,
Осквернившую чувство любви.
И с тех пор красно-сладкая кровь
С него смыла остатки вины.
И приняв эту кровь себе в дар,
Он зашел за границы судьбы,
И теперь он безмерно стар,
Словно звезды в безлунной ночи.
А еще получил он власть,
Поцелуем пить жизни огни,
Но чем ярче секундная страсть,
Тем сильнее объятия тьмы…
Вечность вяло ползет...

А небо, а небо молчало,
В нём туча скрыть солнце смогла.
И мраком клубясь, наблюдала,
За миром Земли её мгла.

И сини нет в небе, нет сини,
Снежинок рой крУжится в нём.
На ветках мохнатится иней,
Земля скрыта белым ковром.

Метели, пришли к нам метели,
В лесу тропы все замели.
Рябины вдруг враз поседели,
Лишь ягод краснеют углИ.

Посюду сугробы, повсюду,
В лесу не пройти до весны.
Деревья в нём спать теперь будут,
И видеть о днях тёплых сны.

А небо, а небо молчало,
Когда...

Слишком многое случилось,
Слишком мало на то сил.
Ткал одежду дел на вырост,
Но мир рост остановил.

В откровенности блаженность,
Но мир к ней был не готов.
И познавшим её смелость,
Не сносить своих голов.

Как растенья-паразиты,
Живёт плут за счёт чужой.
Всюду сети Ловчих свиты,
Душе чистой и простой.

Долговая кабала,
Словно топкое болото.
В топи ждёт удушья мгла,
И движений несвобода.

Слишком многое случилось,
Слишком мало на то сил.
Я попал судьбе в немилость,
И мне...

Что ж ты стёжки-дорожки сплела,
Все мои, в узор странный судьба.
Впереди, неизвестности мгла,
Позади — за удачу борьба.

Станет солнышко малой звездой,
Если вдаль от него улетим.
Станет жизнь горько-кислой бедой,
Если в ней, стал ненужным своим.

Не бывает пути без камней,
Не бывает без топи болот.
Без грехов не бывает людей,
Ошибается, тот кто живёт.

Мир и дружба, война и вражда,
На своих-чужих делят весь мир.
И чувств страстных полны города,
И пространства уютных квартир...

И то, что было в тебе тенями,
И то, что было в тебе шипами,
И то, что было в тебе цветами
Пью губами


Мы выпьем долгую ночь,
Называя свои имена огню побуквенным трепетом губ.
Алые розы в шепоте тел...
Беспамятство двух слов, постигающих тайнопись «алого вина».
Растворяйся в пальцах каждую ночь...
Капай на белое без перевода на мой язык...
Ты - не рифмованная дерзость моих ожиданий,
Танцуй надо мной...
Будто нам навстречу отпущено вечное время.

Твои глаза украдены у всех...

Я пережил здесь смерть и не одну.


Начало самой трепетной главы...
Где мгла чернил упала в белый.
Послушай, разве я не говорил,
Что никогда не стану твоим первым.
Последним стану, тем, кто в ночь придёт,
Кто спуститься сюда за белой розой,
Которую Господь тобой зовёт...
Цветущую в крещенские морозы.
Чернильный нимб и набело строка,
Свеча качается, и бдят сторожевые тени...
Послушай, разве я не говорил,
Что никогда не стану я последним.
Что никогда, а значит - насовсем
К тебе...

Да неужели до меня тебе есть дело?
Душа моя от нелюбви заледенела.
И зажигаю я свечу,
И ей молюсь, и ей шепчу,
И я хочу, чтоб до утра свеча горела.

И на душе, и за окном - одно ненастье,
А сердце греется огнём - и в этом счастье,
Дожди проходят стороной,
Но ты сегодня не со мной,
И этот вечер одиночеству причастен.

Кто в эту ночь тебе подарит поцелуи?
А может быть, сегодня я ревную всуе?
И в одиночестве твоём
Дождь также плачет за окном,
И словно слёзы по стеклу сбегают струи...

Скрыто занавескою, в узеньком оконце,
Смотрит в ночку тёмную, оживляя мрак,
Лампы света жёлтое, небольшое солнце,
Словно счастья тихого, маленький маяк.

Это чья-то радость светлого уюта,
Чья-то жизни ниша, чей-то это быт.
И всегда кого-то с нетерпеньем ждут там,
И всегда для них там, свет в ночи горит.

Снова ночь и город, мгла крылом укроет,
И во тьме повсюду, окон светлячки.
Там за ними манят, ласкою покоя,
Тихого уюта, чьи-то маячки.

И средь них конечно, есть и мой родимый...