Метка 666

Я сегодня видел странного человека,
Без лица, с пустыми глазами.
На его груди, то ли знак, то ли метка,
Замок огненный, в пентограмме.

Человек, в меня взгляда пустотою,
Посмотрел и смерть, я увидел в нём.
Говорила тихо, она со мною,
Обещала вечность, покоя сном.

Оттолкнуть хотел я, без лица человека,
Но шагнув к нему, в его взгляд упал.
И разобран был в нём весь, до молекул,
И пустой безмолвности, мир узнал.

А вокруг меня, люди и не знали,
Что средь них Безликий, их взглядом...

Полоса эта чёрная-чёрная,
Всё не то, ни к чему, не там.
И иду, заколдован словно я,
Попадая в ухабы ям.

И вокруг меня — неприятности,
Словно их все ко мне влечёт.
Всё туманно, ни в чём нет ясности,
И двойной, за всё в жизни счёт.

Всем и всюду стал нежеланным,
И в постылости той остыл.
Просил смерти с Небес, как манны,
И за это лишился сил.

И моя режет чужеродность,
Душу словно стекло алмаз.
Отбирая дышать возможность,
Изгнав радость из грустных глаз.

Видно в той полосе...

Я в судьбе своей как в клетке,
Замкнут, заперт, заключён.
Не уйти от доли метки,
Ею жить я обречён.

Мне от сих, до сих свобода,
Между клетки стен дана.
Из простого я народа,
Жизнь свою живу у дна.

Доли жизни дан кусочек,
И им задан мой масштаб.
Малым, сердце жить не хочет,
Для большого — духом слаб.

Правят плотью тел инстинкты,
С ними спорит ума глас.
Хранит опыт дней прожитых,
Наша память в нём для нас.

Обманул свет в ярком блеске,
Соврал зов чужих сторон.
И в судьбе я...

Несметным богатством гордясь,
Фамилией, древностью рода,
Считаешь – имеешь ты власть
Над тем, кого кличешь народом.

Считаешь, что ты кукловод,
А сам-то – такая же кукла.
И Жизнь тебя просто сотрёт,
Как "Я" бы твоё ни распухло.

Пытаясь себя утвердить,
И метки везде оставляя,
Не сможешь в гармонии жить,
В твердыне душой застывая.

И будешь ты в том, что "Твоё",
Как джин, что в бутыль запечатан,
И дух твой немало веков
В том будет томиться и плакать.

Застывшая ж в страхе...

Ох не весело мне, ох не весело,
Всё не ладно, не так — кувырком.
Меня меткой печалька пометила,
Что б не начал — успеха нет в том.

Всё не к сроку — иль рано, иль поздно,
Всё не к месту — не там и не тут.
То что хочется, то невозможно,
Что не надо — в подарок несут.

Всё разрознено, не скомпоновано,
Ко всему не хватает частей.
Что работало или разобрано,
Иль поломано миром людей.

Всё лишь начато, но не закончено,
И не видно конца-края в нём.
Не под то, то что остро, заточено...

Пройдут года, опомнятся народы,
И вздрогнут, глядя в прошлый век.
Они поймут, что все одной природы,
Что у них общий, предок Человек.

Да — Человек! — По сути, не по букве,
Он завещал им, добрых чувств полёт.
Но меж собой, они в войны безумстве,
Погрязли и — их мир в огне живёт.

И лишь слова, о равенстве и братстве,
Слышны во всех их странах от вождей.
Но явью им, не стать в наживе царстве,
Они мечтой лишь, будут для людей.

И не в чести, Честь в мире где за деньги,
Людьми был...

Душа и тело, дух и бесконечность –
законов вечность совершенствований форм:
Божественной, телесной, звездно-млечной.
Труды пусты дешифрований высших норм.
Попытки разума Земли беспечной –
пена от волн и брызг в непостижимый шторм.
Пред космосом слепой, бесчеловечной
спешим расплавленною массой в жизни горн.
.
Далёк, непознаваем, не изведан
мир трансцендентный – он за стенами границ
земных понятий, опытам не предан.
Пытливый ум до знаний, сути не проник.
Архиепископ Войно-Ясенецкий...

За шагом шаг и пройденный этап,
Мы подчеркнём, невидимой чертой.
В днях избежав, беды колючих лап,
Всё назовём, что было в них судьбой.

А мир опять, как и во все века,
На людях ставит, метки свой-чужой.
И на моей, душе кричит тоска:
Друг не был другом — знак на мне другой.

Как оказалось, друг национальность,
Мою вдруг начал, ставить мне в вину.
И возомнил, что эту признав гадость,
Я повинюсь и голову склоню.

Но я виновен, в том лишь, что наивен,
И верю в наций равенство и всех...

Посадил дедуля репку.
Выросла большая шибко.
Рассудил дедуля метко:
- Позову-ка я таджиков.

Была надкушена конфета,
Её не стану кушать я.
На ней чужих зубов след — эта,
Конфета чья-то, не моя.

И как бы не был у конфетки,
Вкус сладок, но он мне не мил.
Ведь до меня её в объедки,
Укусом кто-то превратил.

Я не сужу того сурово,
Кто брал конфету до меня.
Он начал есть, а я чужого,
Не ем, своё себе храня.

Во мне совсем нет аппетита,
На то, что до меня другим.
Надкушено и им забыто,
Почато — став мне не моим.

И след чужих зубов как метка,
Без слов мне скажет что не...