Мертвый сезон

Капля света на ладошке
нас спасает в темноте.
Капля света к капле света -
просто Он так захотел.
Почему-то не слезинки -
капли света на щеках.
Ты меня забрал из ада,
вынес на своих руках.
И я знаю, что нам делать,
Помнишь, он сказал тогда,
что и мертвые воскреснут,
ты ответь мне просто: Да...

Мне снился мир,
какой-то странный,
как будто не живой...
где красно-чёрны океаны
где ночь не освещается луной...
где блики света, в сущности, мираж
где тьма рождает каждое мгновенье
где болью мне твое прикосновенье...
где слепы человечески глаза...
тот мир, где не бывает утешенья...
где всё мертво со времени начала
где суть вещей противоречит вещи
где жизни вовсе не бывало
где мысли есть, но их так мало
где кровь как листьев покрывало
на стонущей замученной земле...
мне снился...

Что ж, оцени меня великий жизни критик,
Поставь решающий необоротный бал.
Священник ты, ремесленник, политик,
Иль просто тот, кто мне по жизни потакал.
Прокомментируй, укажи на недостатки,
Развей непобедимости туман,
Ведь для реальности, вся ложь, подобна мертвой хватке
И станет явью все равно обман.
Пусть правды миг тяжелым грузом ляжет,
Пусть перевесит чаши жизненных весов,
Лишь облегчит он сердце, не обтяжет,
Прервав душе дорогу в Грехотворный ров,
Спадут оковы, не спадут, так...

Коснись души моей
Целительной рукой,
Больное сердце отогрей,
Любовью успокой.

Твоя улыбка, взгляды
Мне силы придаёт.
Всегда тебе лиш рада,
Но это не спасёт.

Целительные силы
Ты тратишь на других,
Всю ночь тебя звал голос,
К утру же он затих....

Ты не услышишь снова
Приветливый мой смех,
Жила лишь для тебя я,
Теперь живу для всех.

Я стала как пустыня,
Мертва моя душа,
И не вернёшь отныне
Всё то, чем я жила.

Когда душа рыдать устанет,
И, вняв мольбе "Нет сил, сотри!",
Безропотно угаснет память,
Как жить с молчанием внутри?

Мир незнакомо-оголтелый,
Забывшая огонь зари,
бреду сомнамбулой. И тело
мертво с молчанием внутри.

Потерь и расставаний шрамы,
воспоминаний волдыри -
мои! Я их храню упрямо.
Не жить с молчанием внутри!

Маршальские звезды…
Сто брильянтов в ряд
выстроились грозно,
пламенем горят.
Самой-самой чистой
все они воды.
Камушки лучисты.
Маршалы горды.
Маршалам приходится
быть на высоте.
Камушки, как водится,
держат в чистоте.
Моют на банкетах
часто их в вине,
в царских кабинетах
в собственной слюне,
моют и в остывшей
кровушке солдат,
что, глаза закрывши,
мертвые лежат,
и в поту забитых
насмерть лошадей,
и в слезах убитых
горем матерей…

Маршальские звезды,
ваша чистота...

В душе моей остался тот огарок,
Что мне мешает думать, жить.
И что мне делать с ним, не понимаю,
Куда его мне деть и как теперь с ним быть?
Пустой, ненужный, неказистый
Когда-то душу светом озарял.
Горел – и солнце разливалось
По всем сосудам как лесной пожар.
И с этой кровью я вкусила,
Что значит - чувствовать любовь,
Ведь эта сила нам дается даром,
А если ее нет – то тухнет кровь.
И если нет любви, то ничего не нужно.
Ты ничего не хочешь, ты мертва.
И только взять заставить себя...

И что же вы молчите, сударь неизвестный,
И почему нахмурили свой лоб.
И почему у вас в душе звучит опять та песня,
Что все хорошее опять кладет в свой черный гроб?
Зачем, зачем вы так хотите,
Судьбы опять испить бокал до дна,
И почему вы в своей жизни не хотите
Сначала все начать, скажите,
Ну, для чего вы мучаете вновь меня?
Ответьте сударь, понарошку
Иль нет, зачем вы бьетесь все в мое окно,
И не даете мне искать свое вы счастье.
Ах, мне вы скажите, что с вами повезло?
Я не...

Отчаявшись найти пристанище
В холодных водах северных морей
Блуждают призрачные странники -
Останки королевских кораблей.
Их путь затерян меж страданьями
И грань безумства - белоснежный лед.
Навек обречены скитаниям
Те корабли. Их время не берет.
Среди полярных льдов затерянный
Конвой бредет навстречу серой мгле
Им никогда не встретить берега
Последний транспорт тихо догорел.
Кружаться самолеты чайками,
Но то давно - пугающий мираж
Подлодки тихой волчьей стайкою
Не потревожат...

Москва, забавный городище!
Все суетятся и бегут,
Гудят машины, и гудит толпа.
Как крысы местный люд
бредет в норах метро,
Сметя соседей,
в поезд залетают,
И мертвыми лазами
смотрят вам в лицо.
Их лица – маски.
Бледные, без жизни.
Как зомби движутся тела,
и страх охватывает
С непривычки провинциала наглеца.