Мертвецов

***
Чтобы ещё сильнее стать,
душа нуждается в борьбе;
и все лишенья и невзгоды,

не сокрушая её сил,
необходимый ей закал дают
на будущие годы…


***
Одно – погожим днём,
надев себе на нос солнцезащитные очки,
слегка поглядывать сквозь них
на Солнце в небе голубом,

совсем другое –
среди хмурых монотонных будней
и в ночи кромешной наступившей
всё же думать с неотступностью о Нём!


***
Что б ни было,
когда лишь делать всё возможное,
то можно и без тяжких вздохов
и без...

На город опустилась ночь,
Пройдясь украдкой по округе
Из серебра возвысив дочь,
Заботясь как о старом друге.

Пусть лик луны той был прекрасен,
Так притягательно опасен,
Я думал только о тебе.
Мой лучик солнца, в вечной мгле.

Я мог бы странствовать один,
Не зная слез и нежной боли.
Но был бы я тогда живым?
Ведь лишь мертвец, не знает боли.

И вспоминая каждый раз,
Когда обнял тебя робея,
Уйдя на дно бездоннных глаз,
Я слышал словно песнь Орфея.

И вновь в объятиях...

Сила есть-ума не надо,

Кто-то мне твердит,

Вон толпа, похоже стадо,

Страстью уж кипит.


Умный в гору не полезет,

Если в связке он,

И с вершины тот не слезет,

Кто взошёл на трон.


Мудрый площадь объезжает,

Нечего ловить,

Там безумный начинает,

Горе возводить.


Видно так тому и быть бы,

И в пылу борьбы,

После начатой стрельбы,

Мертвецы, гробы.


Горе тем, кто видит горы,

Море по колено,

Ведь недаром разговоры,

Ложные на сцене

Когда полюсом станет экватор
и на запад сместится восток,
а планета Земля на орбите
совершит ретроградный виток,

когда звуки услышат глухие
и прозреют внезапно слепцы,
солнце мертвых увидят живые,
ну, а солнце живых-мертвецы

Церковники смогли Христа убить,
Чтоб управлять людьми чрез мертвеца.
Но Русь жива! И дальше будет жить!
И наполнять любовию сердца!

Вещают, дескать, вскоре все помрём,
В загробье только обещают жизнь.
Но Русь жива! И мы живём. Живём!
Так возликуй и солнцу улыбнись!

Стяжают злато, дабы ослепить,
Прав'а на Истину пытаясь утвердить.
А Русь как есть, так дальше будет быть!
И Русский Дух никак не победить.

Немало дурней лезло на рожон,
Желающих поцарствовать на ней.
Но стал ничем...

Руки опустились, головные боли.
В организме нет ни капли алкоголя.
Рассудок пропадает, мысли не на месте.
Я кричу: На помощь! Смех тут неуместен...

Не хватает сил, не хочу бороться.
Скоро моёй жизни нитка оборвётся.
В больнице моё тело току подвергалось,
но на экранах пульса больше не осталось.

Друг мой я умираю, слёзы каплей по лицу.
Друг мой я погибаю, выскажи всё мертвецу.
Друг мой я умираю, но в конце хочу сказать:
Лучше вас на этом свете никого не отыскать...

Зарина любит тишину
Ночной покой и сырость склепа.
Вся жизнь была подобна сну.
Судьба её была нелепа.

В шестнадцать мама двух детей,
Вдова. И смерть при третьих родах.
И хоронили без затей.
Тогда была на склепы мода.

Лишь свежий труп, закинув в гроб,
Замуровали рядом с замком.
Отец и мать, один холоп
И поп и пожилая нянька

Там постояли пять минут
И больше к Заре не ходили.
Пришёл колдун и он был крут.
Подвластны все стихии были.

И подчинить решился смерть
И превратил...

В отражении лишь взгляд мертвеца,
Морально сгорая рассыпаюсь до тла.
Все люди вокруг во мне видят лжеца,
У этого общества психика с орбит сошла.

Мармеладов

Веет холодом от стен бетонных,
От обыденности скачет меланин.
Все больше мыслей незаконных,
От депрессии спасает только никотин.

Серое небо, и серые панельки,
Одиночество вгоняет в серые краски.
Я как потерянные две тефтельки,
Люди вокруг меня надели маски.

Жестокий убийца и надзиратель,
В отражении вижу лишь мертвеца.
Одиночество только мой приятель,
Как в бетонных стенах дожить до конца?

Мармеладов

Проснулся мертвец, вылезает из гроба,
Он пахнет приятно, как сладкая сдоба,
Гниль приторна, будто ванильный парфюм;
Костюм надевает он, чистит до лоска
Ботинки и косточек белых полоски,
Под землю спускается снова, угрюм.

Грохочет вагон, как коробка с гвоздями,
В вагоне скелеты грохочут костями:
Скелеты людей и скелеты собак,
Скелеты в костюмах, джинсе и в толстовках,
Болтаюся кости свободно в кроссовках,
И даже нейлон на ногах не в обтяг.

Парик украшает накрашенный череп,
Белила...