Мерный

Я улыбаюсь и молчу,
Сказать глазами можно тоже.
Ты прочитай, чего хочу,
И кто сейчас мне всех дороже.

Я не принёс с собой тепла,
Замёрз на улице немного.
Но холод только у стекла,
Недалека была дорога.

Дом полон мягкой тишиной,
Как будто он засыпан ватой.
Там всё иначе, за стеной,
Откуда я пришёл когда-то.

И только мерный стук часов,
Напоминает нам про время,
Его не спрячешь под засов,
Тот способ был давно проверен.

Но ненаписанных страниц,
Не так уж...

Хищники слетелись,
чуют мертвеца,
в этом бренном теле,
жизнь едва едва.

Знойною пустыней
сомкнуты уста,
ты для них отныне,
вкусная еда.

Ни вздохнуть, ни охнуть,
не махнуть рукой,
лучше просто сдохнуть,
обрести покой.

Только слышу где-то
мерный топот ног,
будто с Того света
мне я вился Бог.

Хищники слетаются,
голод гонит их,
зря они стараются,
ветер не утих.

Он несет надежду,
не закончен путь,
будет все как прежде...
Только б не уснуть.

Тревожная свеча рассвета,
осенних ставен мерный скрип,
роняет небо серый пепел
на головы продрогших лип.

По зазеркалью блеклых окон
струится каменный пейзаж -
морщины крыш, кровоподтёки
фасадов, улиц макияж.

Иди, иди в безбрежный сумрак,
сквозь галерею тишины,
чтобы оставить свой рисунок,
рисунок выжженной души.

И погружаясь в сырость будней,
что тянет исподволь на дно,
будь как ребёнок безрассуден,
иного права не дано.

В плену ноябрьского тлена,
где надзирает стылый...

Холодной нежностью
сковал
январский свет.
В плену аллей
мерцает
синий лёд,
и отдаёт
нордической печалью
воздушный поцелуй
седого ветра.
Тускнеет блеск свечи
под мерный ход часов,
пока ты на стекле
рисуешь ночь
без сна,
и учишься дарить
своё молчанье,
тому,
кто не вернётся никогда.
И слышит он,
как льётся
тишина
в застывшем сердце
зимнего причала.

Поезда уходят на рассвете.
Всё по расписанию в пути.
Никого не ждут, успел, билетик
Предъяви, в вагон скорей входи.

Мерный стук колёс по шпалам слышен,
Перекличка ровная гудков.
Всё вокруг свободой новой дышит.
Пассажир давно уже готов.

Он прочел инструкцию, свод правил,
И спокойно смотрит за окно.
Поезд тронулся и пропадает в дали.
Всем прибыть до места суждено.

Остающимся почёт и уваженье,
Их трудов ещё не перечесть.
И печальное немного сожаленье
Об уехавших придётся им...

По дорогам ухабистым,
Что петляют в пыли.
Гулким эхом раскатистым,
Маршем воины шли.

Шли без песен, понурые,
Нет веселья в войне.
Лица строгие, хмурые,
Мерный шаг в тишине.

Гром орудий разносится,
Развернув Землю вспять.
Отступая, враг бесится,
Теперь время их гнать.

По дорогам застеленным,
Шли брусчатку дробя.
По "европам" побеленным,
Не жалея себя.

Шли уставшие воины,
Уходя на закат.
Их дороги от Родины,
До Берлина лежат.

28/02/20
Олег Галайдин

Твоя душа всегда он лайн. И ей не ведомы сомненья.
Совета хочешь? Набирай: Знак без конечность + личный номер вдохновенья.

Где этот номер взять тебе? Ты помолчи, хотя б минутку,
Услышишь сердца мерный стук, не принимай это за шутку!

Оно всегда с душой он лайн! Всегда на связи! Вечно вместе.
Нужны ответы? Беседу проведи с душой, её канал тебе известен!

© Copyright: Надежда Мунцева, 2020
Свидетельство о публикации №120080402258

Сквозь волнистые туманы
Пробирается луна,
На печальные поляны
Льет печально свет она.

По дороге зимней, скучной
Тройка борзая бежит,
Колокольчик однозвучный
Утомительно гремит.

Что-то слышится родное
В долгих песнях ямщика:
То разгулье удалое,
То сердечная тоска…

Ни огня, ни черной хаты,
Глушь и снег… Навстречу мне
Только версты полосаты
Попадаются одне…

Скучно, грустно… Завтра, Нина,
Завтра к милой возвратясь,
Я забудусь у камина,
Загляжусь не наглядясь.

Звучно...

На шершавых языках обочин
тает сахарная вата декабря.
Масло облаков из кубка ночи
льётся в жертвенник закатного огня.

Это всё, что нужно на сегодня,
стон стихии, стрелок мерный ход,
чтобы стать покорным и свободным,
сну покорным и свободным от

самого себя, чтоб тяжесть скинув,
боль укрыть лавандовым плащом,
и смотреть, как расцветает иней
на окне с мерцающей свечой.

Драгоценные камни зари
рассыпал июнь.
Как гвоздика, румянцем горит
и стремится к огню
облаков мерный строй,
что приюта не ведают ближе,
чем дальний покой,
что взирают как ангелы с крыши
на дьявольский зной
летних улиц, летящих в дыму
и лежащих в пыли,
где рассыпал июнь
драгоценные камни зари.