Мера страдания

Прости меня за боль и за страдания
И за попытки иногда понять
Что за пределом понимания
За неумение тебя как есть принять
За радость и за скупость восприятия
И даже за безмолвные черты
Прости меня за то что одинаково
Когда-то думали и верили в мечты.

И всё-таки в муках, в крови и страданьях
Рождается завтрашний русский разбег.
И станет когда-нибудь только преданьем
Двадцатый немыслимый атомный век,
В котором мы жили и песни сложили,
Подняли державу, отстроили Русь,
В котором пошли зачарованно к лживым
Огням маяков, потопивши Союз.
Завидуем, пьём, власть дурную ругаем,
Соблазну, как дети, сдаёмся легко.
Как поздно, как медленно мы запрягаем!
Как лидеры гонки ушли далеко!..

Любовь, это всегда страдание,
Если ты любишь от души.
И день, и ночь, переживание,
Ждешь встречи, маешься в тиши.

Мы сами в жизни выбираем,
Кого любить и с кем дружить.
И часто от того страдаем,
Не стоит сердце в том винить.

Очнись страдание!
Неужели ты думаешь, что здесь надолго?
Ожидание счастья уже стучит в мою дверь..
Зашиваю сердце старой, медной иголкой..
Мне не жаль, что тебя нет,
просто хочется жить и любить теперь..
Когда кончилось время нелепостей
Выстроилось понимание сути вещей
Я хочу человеческой близости
И мерцающих звезд вселенной моей…

И пламень нежности страданий,
И пламенем любви живой,
Он мне подарит вспоминаний,
Или видений дивный рой...
Я жду тот пламень:очищеньем,
Или святым казался мне,
Когда лишь Божьим ты твореньем,
Ответила мне в тишине...

По мере сил, живём по мере сил.
И эту меру к жизни прилагаем.
И кто бы что у Бога не просил,
по мере личной только получаем.

Мы измеряем этот мир собой,
судьбу своею мерой отмеряем.
Мы чувства можем оценить душой,
и мерой этой всё воспринимаем.

Но в каждой мере свой сокрыт размер.
И мера мере рознь, коль присмотреться.
И каждый применяет своей замер,
чтобы на меры эту опереться.

Ты вспоминай убитых и живых, не проклинай
виновных и не очень, рыдай о всех не между
прочим, и хорони всех стройных и горбатых,
- Могила не исправит их?
- Попробуй взвесить чей-то стих, не призи-
рай, и жалости не стало? и ненависти пок-
рывало, тебя не тронет, ты затих, без яр-
ости люби всех их, любовь одна и страхом
напитало, пространство вдруг кристаллом
стало и постоянство, не покой, ты разведи
чужой рукой, не понимай не принимая, где
зло, добро себя меняя на смерть и на бар...

Чем мы мир, круг себя измеряли,
Тем и нас, измеряет мир в нём.
И так часто, препятствий печали,
Для себя, мы себе в нас несём.

Измеряя, нас нашей же мерою,
Мир накажет, нас нашим же злом.
И когда, жизнь нам кажется серою,
Виноваты, лишь сами мы в том.

Поддаваясь, своим настроениям,
Всё под них, подогнать мы хотим.
Но нас судьбы событий течением,
Несут в стороны, нужные им.

И так часто, сбываясь желания,
Их добром, кинут в зло перемен.
И надежд, обманув ожидания,
Что-то дав...

Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало,
Короче становился день
И просыпаться Ольге лень
Под музыку поры немилой -
Невмоготу ей звук унылой
Капели хладного дождя.
А ветер, хлябью ноября,
По небу разбросавши воды
И листьев пожелтевших своды
Круговоротом сенних слёз
Не вызывал в ней умиленья,
А погружал в пучину грёз
И томного самозабвенья.

Так, день-деньской, на свет Авроры
Встаёт с безудержной тоской
И, вспоминая Пифагора,
Зевая утренней порой,
Под мышку взяв...

А он ухаживал как бог,
Он по два раза на день брился.
Носил меня через порог,
Носил, но так и не женился.

Как о любви он говорил!
Возил на Мальту и Бермуды.
На каждый праздник мне дарил
Меха, машину, изумруды.

А как умел он целовать:
До слёз, до криза, до экстаза.
Но, перед тем, как лечь в кровать,
Носки сворачивал, зараза.

Рванула я, как кенгуру,
К тому, который был поплоше.
Хоть нёс он всякую муру,
Носок не свёрнут был, а брошен.

А как умел он целовать...