Меньшее из зол

Зеленое с желтым смешалось,
Багряные листья кружат,
О юных годах помечталось,
Что уж не воротишь назад.
Весенние пели капели,
Под марш октябрятский лихой –
Как многого мы не успели,
Как мало мы взяли с собой.
Линейку ту в актовом зале,
Торжественных клятв голоса –
Сиреневый бант на вокзале,
Озера, тропинки, леса…
А помнишь, корзинку гребную,
Что сплел тебе за день отец –
Я прошлое нежно целую,
Как терна колючий венец…
Венец той страны, что распяли,
И что не воскресла еще,
Где...

- Вы снова хмуритесь, мой граф?
Иль вам не нравиться веселье?
И не поднимет настроенье
Пастушек этих хоровод

- Все это пошлость, глупость, вздор!
"Пастушек юных хоровод"
Какое, к черту, настроение
Когда изжога и живот

И вот я слаб, и вот я зол
Все удовольствия банальны
Балы, интриги, игры, спальни
Бессмыслицы круговорот
Подайте капли!
- Где же?
- Вот!

Но если б знали вы, наверно
Меня порой манит дорога
И тайною повито строгой
Я иногда взыскую Бога
И вот тогда…
Я...

Ветер зари, прорывая кобальтовые занавески раннего неба,
повеял холодным каменистым берегом северной Атлантики.
Мне следить за тобой, печальная чайка над чешуей чугунной волны.
Спящие в пустынном тумане холмы отзовутся суровым эхом любви.
Мантия засохшей травы спадет с плечистых просторов нордических глаз.
Битым стеклом брызг ранит сердце, вороном старым сгнездится заря
в его запутанных кронах, дождь нервной львицей подсядет
к разбросанным камням, его револьвер перезаряжен
свинцом...

Жизнь набело переписать
Заманчиво ко лжи готовым,
Но не изъять ни полчаса,
Ни полутона прожитого.

Был дерзок и несправедлив,
Был безрассуден, зол и вреден,
Жег и мосты, и корабли,
Мечтал украдкой о победе.

И в страсти выглядел смешно,
И вызывал лишь сожаленье...
Так было видно суждено,
Из прожитого что изменишь ?

Я искренен перед Тобой,
Я черно-белый, я без грима.
Таким и сохраню любовь,
Хоть можешь пробежать Ты мимо.

В памяти моей места нет тебе.
Что горел костер, подернулся золой.
Только иногда, по углям искрой,
Пробежит воспоминаний рой.

Было и прошло…Стоит ли грустить
Над талою водой, сквозь пальцы что ушла?
Думала: любовь на вечные века!
Да яркая свеча слезами оплыла…

Некого винить, что случилось так.
Ветер передряг сбил хрупкий огонёк.
Не было костра, лишь одна свеча…
Это нам тогда было невдомёк!

Мы Дети Солнца, Леса и Воды
И Воздух, и Земля для нас не безучастны
Так почему же в поисках Весны
Не замечаем Человеческого Счастья.
То Счастье, что даровано Землей
Мы вряд ли осознать сумеем,
Когда покинем Ее светлые покои
Направив взор к Вселенской двери.
Так Люди, Мы же Люди в данный час,
Живите же Весною безмятежной
Дарующей цветение Души, всем
Даже тем, кто зол был и небрежен.
Мы только маленькие Дети,
Дети Солнца, Леса и Воды…,
И Воздух и Земля для нас не безучастны,
Так...

Мне воздуха мало и сдавлена грудь,
Мне не позволяют спокойно вдохнуть,
«Танцуй босиком на горячей золе,
И нет больше места тебе на земле!»
Жжет кожу горячий остаток огня,
Последние силы, забрав у меня,
А я как шальная, реву, но терплю,
И танец свой дикий не остановлю!
Там кто-то смеется и злобно кричит,
Лишь черное небо угрюмо молчит,
«Танцуй! Не сдавайся!» - упрямо твержу,
И новые силы опять нахожу.
«Но так не бывает!» - вдруг кто-то сказал,
Чужого злорадства немеет оскал.
«Я...

Небыль? Вечер?
Небо на плечи.
***
Ветер
о шиповник ночью – в клочья.
***
Мне назначены судьбой
– Бой и боль.
***
Жалко палку – бьет по псу.
Палка, я тебя спасу.
***
Прорастают семена из пепла,
Вскормлены углями и золой.
Это я, наверное, ослепла,
Стала злой.

***

С двух до семи
Я -- антисемит!
А с семи я добрею
К еврею!

***

Разбиты стекла в нашем витраже
И не помогут жалобные речи.
Пора учиться тверже быть и резче,
Пора учиться говорить:
-- До встречи!
И...

И снова гнев… И так легко…
Не разбираясь, погружаешься…
Невежество в тебе одно,
А ты в нем, неразумный, маешься…
Остынь, нет разума в словах,
Нет мудрости и понимания…
Иль… синтезируешь ты страх
На пике слабого сознания…
Глупец, ужели не поймешь,
Так мир земной не принимает,
И гневом, как с размаху бьешь…
Но, а в итоге – сам страдаешь…
Невольно вылилось во вне –
Враждебностью сметая прочее…
И не сказал ни раз себе,
Что все в итоге разворочено…
И боль тяжелая прожгла,
Душа упряма...

1
Расплата, вроде, наступила,
ведь был повержен, в ней, Поэт -
уехав..., но хандра хватила
( за месть ) Онегина — в ответ...,
а Ольга — в скуке сожаления,
едва ль, через потуги зрения,
пыталась Ленского найти,
беря в расчёт их душ пути -
по жизни... Будет день грядущий...,
а тут уж ужин... После — спать...,
где каждому — своя кровать,
и для гостей ( Ведь дом большущий! )...,
ну, а Онегин, в зло аж впав,
умчался ( Всех — в сердцах — послав! )...
2
Затихли все...- в своей манере...