Мельница

Я свои руки холодные
прячу в горячих - твоих...
Наша звезда путеводная
светит для нас, для двоих...

Бродим по спящему городу,
очень влюблённо молчим.
Свесил застенчиво бороду
странник январь, пилигрим.

Дым от трубы низко стелется,
пахнет в ночи угольком...
Крутится, вертится мельница
и в голове кувырком.

Сердца, руки - предложение,
и... застучало в груди...
Будет у нас продолжение,
новая жизнь впереди.

Кажется, кажется сказкою
- счастливы мы до краёв.
Наша судьба...

Если не на что надеяться,
Нужно просто потерпеть.
Тучи мглу пронзил рог месяца,
Ткёт ненастье дождя сеть.

Истолкуют ложно кротость,
Видя слабость духа в ней.
Бьёт жестоко мир за робкость,
Нерешительных людей.

Переулок втечёт в улицу,
Ручеёк в реки поток.
Не увидишь в небе курицу,
Мал полёта потолок.

Бытия задаст границы,
Обитания среда.
И полёт червям лишь снится,
Не летать им никогда.

Мелет жизни судьбы мельница,
И то мУка, то мукА.
Там, где не на что надеяться...

На разных ветках голуби сидели.
Млада голубка, млад и голубок.
Глядели друг на друга и хотели,
Чтобы подул на ветки... лёгкий ветерок.

И, как ни странно, своего дождались.
Ведь ветерок подув, соединил
Две эти ветки. Вот поцеловались.
Младым крылатым поцелуйчик мил.

И ублажать, иль раздражать кого-то,
У ветра -- и желанья, и дела.
У каждого, поди, свои заботы.
Туда спешил, где мельница ждала.

Покинув, на местах своих остались,
И ветви, и голубка с голубком.
Забыть не могут...

Шаги в лабиринты познания глубин,
Рождественский блеск исполнения желаний.
Вращается мельница звездных картин,
Внушением воздействуя на подсознание.

А год проходящий все эхом зовет,
А год наступающий манит затеей.
Пусть каждый живущий добро соберет,
Ведь то пожинаем, что с радостью сеем.

Заветное время нас лечит в пути,
Заветное слово идти помогает.
И снова готова Родная спасти,
Всех тех кто иллюзии мира питает.

А с неба окликнет полет лебедей,
Окрасит восходом гладь черного...

Мелет и мелет вечности мельница,
Перемелется – будет мука.
Ссыпаются по желобу секунды и минутки.
Кряхтя, оттаскивает история-грузчик мешки века.

Времени реки вливаются в море,
Радостно жопа трубит по утрам.
В обнимку гуляют и Счастье и Горе,
Спать вместе ложатся и Слава и Срам.

Время злое,
Дуют буйные ветра.
Нет покоя,
Он остался во вчера.
И никуда никак, от зла не скроешься,
Догонит боль опять, слезой умоешься.

Тела сила,
Не поможет победить.
Коль постыло,
Всё и нет желанья жить.
И в миг такой никто, с бедой не справится,
Накроет тьмою зло и он сломается.

И без пули,
Разят словом наповал.
В грусть шагнули,
Те, в кого мир им попал.
И грустью сдавленным, в проклятья верится,
И смелет разум в них, дум тяжких мельница.

Всё деньгами,
Измеряет...

Протекает жизнь — холодна река,
Холодна река — на душе тоска.
Только волю ей — я не дам, уйду,
Только я уйду — обогну беду.

Я уйду из зла — из печалей слов,
Из идей пустых — миражей и снов.
Всё моё с собой — я в себе ношу,
Всё что свято мне и всё чем грешу.

Пути путаны — ищу свой средь них.
Свой ищу средь них — не хочу чужих.
И ругают пусть — не поддамся я.
Радость мне нужна — но нужна своя.

Всё наладится — перемелится,
Смелет всех в себе — судьбы мельница.
Кому мУкою, а...

Сделаю шаг и мне жизни останется,
Меньшая доля, её скорбных дней.
Но я живу, ведь не весь ещё танец я,
В ней, станцевал для людей.

Жизнь за спиною, сожмётся став точкою,
Мне дышать станет, совсем тяжело.
И её малому, в ней уж кусочку я,
Буду не рад, испытав боли зло.

Бодрое время, вдруг сменит аппатия,
Буду я Богу, молиться в тиши.
Свечку зажгу у иконы-распятия,
Светлым — огнём из души.

Боженька миленький, уж не разгневайся,
Что по простому, как с самым родным.
Время смолола...

Я устал сражаться,
С ветрянною мельницей.
И сквозь боль смеяться,
В сказку мне не верится.

Здесь, на Земле-шарике,
Сказка не нужна.
Я здесь очень маленький,
В том моя вина.

Маленькие люди,
Вечно всем должны.
И им плохо будет,
Если не нужны.

И они мечтают,
Быть большим равны.
Радости желают,
Жизни без войны.

И сквозь жизни сложности,
Рвуться ввысь, к мечте.
Только их возможности,
Всё-таки не те.

Я устал сражаться,
С ветрянною мельницей.
Не могу подняться,
Земля...

На лугу, у самых гор,
В доме жил хомяк Егор.
Целый день в заботах он,
Время нет ему на сон,
Моет, штопает, стирает,
Грусти он совсем не знает,
Добротой своей слывёт,
Словом грубым не швырнёт.
В дом Егор вселил мышат,
Несказанно был им рад,
Чик и Пик назвал он их,
Стал работать, за троих,
А мышатам трын-трава,
Все деньки для них – халва,
Им бы день-деньской плясать,
Песни петь и сладко спать!
Как-то осенью Егор,
Колоски принёс на двор,
Сунул мышкам их под нос,
И, чуть слышно...