Медные трубы

А любовь - она вне расстояний.
У нее бесформенный размер.
Например, не так близка без расставаний,
Или, например, другой пример...
Да и не особенно-то нужно
Эту емкость чем-то измерять,
Это все равно, что студить стужу,
Или звездный блеск руками брать.
Да и не особенно-то надо
О любви допрашивать себя,
Или, там, устраивать парады,
В мендельсоны медные трубя.
Не труби, и не люби. Не мучай!
Отпусти, пусть катится с горы,
И поймешь, что для нее нет лучше
Чем само собой, в тартарары.

Морей счастливый странник, бриз веселый,
волной играешь, насылаешь тучи,
и солнечным закатам -новоселам
вручаешь розового горизонта ключик.
В колечках медных труб вздремнешь украдкой,
с дождем ночным пройдешься по бульварам
сдувая сахар с красной мармеладки
и спесь с хозяйки маленького бара.
Усталый гость вдохнет прохладный ветер,
допьет остывший кофе - и в дорогу,
забыв сюжет печальнейший на свете,
как старый плащ на стуле. За порогом-
рассвет-смычок легко коснется скрипки...

Ангелы поют на небесах
И их песня еле слышна
Но услышишь песенку ту
Для тебя они только поют

И нет лиры, гитар, медных труб
Они просто тихонько поют
И мелодии этой мотив
Ветер с дождиком вмиг подхватил

Отбивают тот такт каблучки
Вот ее напеваешь и ты
И ты даришь ее небесам
Возвращая ту песнь Ангелам

Все козни, что затеял враг,
Преодолела Божья милость:
Сказал Господь, и стало так,
Он повелел, и сотворилось.

На все иные времена
Да будет милость Его с нами:
Несущий с плачем семена,
Да возвратится со снопами!

Сиротства ради моего
Воззвал, и Бог мне стал стеною;
И пропасть зева своего
Не затворила надо мною.

За благодатный Божий год
Хвали Творца, Его созданье:
Князья земные и народ,
И сирота, и царский род,
Не съевший вдовье пропитанье!

За зной пустынь, за светлый сад...

Не бог, не царь и не герой,
Он жил когда-то странно.
Читал стихи про "крыш корой"
Пролеживал диваны.

Как кольца множились года,
И отрастало пузо.
Лежал он с пивом как всегда
И тут - явилось музо...

Оно к нему как ураган
Под вечер заявилось.
"Привет!". С ногами на диван,
И молча навалилось.

Зря он кричал: "Ты кто? ты кто?"
Аж кот сбежал со стула.
Ответив хрипло" "Конь в пальто!"
Штаны с невго рвануло

Оно, где были волоса,
И там где много сала.
(Увы, не там где колбаса...

Я сегодня не грубый,
и, конечно, не слабый,
не соврут медны трубы,
барабанов дробь градом,
опускает на город
прикрываючи нежность.
Можно скрыться мне вором,
а любовь – неизбежность,
мы упрячем с тобою
в облаках, в поднебесьи.
Я сегодня открою
отчего я не весел,
что вчера в пьяном жаре
душу взял, да повесил…
в пьяном, с дуру, угаре,
Вот такой я повеса!

Мы своё отбаяли до срока,
Журавли, застигнутые вьюгой.
Нам в отлёт на родине далёкой
Снежный бор звенит своей кольчугой.
Н.Клюев

Я хотел бы вернуться в Россию,
Как паломник из дальней земли,
Утопая ступнями босыми
В голубой придорожной пыли.

Я хотел бы вернуться в Россию,
Как отшельник в заброшенный скит,
Поправляя подпорки косые
Под седые поклоны ракит.

Я хотел бы вернуться в Россию,
Как оставленный стаей птенец,
Переросший в разлуке бессилье
И сумевший взлететь...

Он шёл, народом окружённый,
Благословенья раздавал,
Но вот явился прокажённый
И, поклонясь, Ему сказал:

"Учитель, счисть с меня заразу,
Тебе бы это удалось".
Иисус сказал одну лишь фразу:
"Хочу, очистись!" - и сбылось.

В Капернауме Римский воин
Уже спешит к Нему с мольбой:
"Учитель, пусть я недостоин,
Чтоб Ты в мой дом ступил ногой,

Но мой слуга жестоко страждет.
Болезнь Ты можешь победить
Лишь словом. Он его и жаждет,
И нет нужды к нему ходить".

Иисус сказал: "Такую веру...

Я, злой матёрый волк, прошёл огни и воды,
Вот только медных труб мне не было дано.
Вовек не угадать сердец людских погоды,
Любить иль не любить – сегодня всё равно.

Неистовы стихи гонимого поэта,
Которого силком загнать стремятся в клеть.
Отточенная сталь разящего куплета
Пусть пробивает плоть трепещущих сердец.

Никто не укротит мой дух, бунтарски-юный,
Безсильна клевета сковать огонь мечты.
И воспоют души натянутые струны
Торжественный триумф Добра и Красоты.

Голодному – петля...

Толпа, опасность в ней не спит средь темной ночи
Здесь каждый норовит тебя прельстить сквозь очи
Пороки, ласково и тихо пачкают светлеющие души,
И тело жертвы распластав на алтаре, съедают уши.

На зрелищность снискала цену темнота людского зла.
Примером, жизнь быка, что до корриды тиха и сладка
Но разыгравшись в беге за иллюзией дешевого экстаза
Он снова принимает смерть, толпы кровавого приказа.

Жестокость и бесчеловечность средь скопления людей
Меня не редко выводили в новый круг...